Данрейвен снова страстно поцеловал ее в губы. Затем провел рукой по спине, по плечам, по рукам. Его руки не замирали ни на минуту, пока губы их оставались сомкнутыми.
Свои руки Миллисент тоже не могла удержать. Она провела ладонями по сильным плечам графа, запустила пальцы в его волосы на затылке. Ей нравилось, с каким знанием дела его губы изучали ее губы. Ей нравился вкус его языка. Ей страшно хотелось наслаждаться всем, что принадлежало ему, в том числе и ощущением дорогой ткани его фрака у себя под ладонью.
– Мне нравится, что мои поцелуи доставляют вам удовольствие, – прошептал он.
– Это вам приятно?
– Очень.
– Мне тоже. – Одни поцелуи были теплыми и нежными, другие – неистовыми и пылкими. Миллисент считала, что ее уже целовали, но теперь она знала, что это было не так. Вот это поцелуи! У нее подгибались колени. Если бы она не прислонялась к столу, ей пришлось бы опуститься на пол.
Лорд Данрейвен внимательно посмотрел ей в глаза, словно искал там ответ на какой-то вопрос. Одной рукой он прижимал Миллисент к себе. Другая его рука медленно повторила тот же путь по ее шее, который проделали его губы, только на этот раз путешествие не прекратилось у кружевного воротничка. Рука двигалась все дальше вниз, пока раскрытая ладонь не обхватила ее пышную грудь.
Миллисент почти не дышала. Ей казалось, что внутри у нее образовался странный чувствительный узел. Никто никогда не прикасался к ее груди. Прикосновение это потрясло ее. Данрейвен обхватил ее грудь пальцами и сжал нежно, но крепко. Ее пронзило сладостное ощущение.
Нижняя часть ее тела напряглась и придвинулась к графу, и он ответил на это приглашение, еще крепче прижавшись к ней. Ощутив твердость его тела, Миллисент снова задохнулась.
Впервые в жизни она узнала, что значит хотеть, чтобы мужчина любил тебя. Желание это заставило ее прижаться губами к его губам и глубоко просунуть язык ему в рот. Данрейвен с трудом подавил стон.
– Так я и знал, – страстно прошептал он ей на ухо. – Ваша грудь совершенно подходит к моей ладони.
«Прекрасное ощущение».
– Если бы я мог снять с вас платье и видеть вашу красоту при том желании, которое я испытываю в данный момент! Я показал бы вам, как мужчина любит женщину.
Словно обдумывая эту возможность, он бросил взгляд на переднюю дверь, откуда все еще доносился приглушенный разговор. На мгновение он прижал лицо к ее груди, но тут же снова поднял голову.
– Но сейчас не время и не место. Я хочу еще целовать вас. Мне повезло, но я не намерен больше искушать судьбу и торопить события.
Лорд Данрейвен медленно отпустил ее и отодвинулся. Миллисент почувствовала себя брошенной. Она не могла дышать. Граф помог ей поправить воротничок, провел пальцем по ее губам и улыбнулся.
– У вас такой вид, словно кто-то только что вас целовал.
Миллисент потрогала свои губы.
– Что же мне делать? – растерянно спросила она.
– Ничего. – Он отвел ее руку от губ. – Это быстро пройдет.
Миллисент с тревогой покачала головой.
– Просто не верится, что я позволила вам целовать себя и прикасаться ко мне так интимно, да еще в общественном месте. Боюсь, что я сама себя шокировала.
Едва успев проговорить это, Миллисент уже пожалела. Наверное, он ожидал услышать, что она огорчена тем, с какой легкостью покорилась его желаниям. Сердце у Миллисент билось так часто, и желание сделало ее такой легкомысленной, что ничего разумного она сейчас не могла произнести.
Лорд Данрейвен улыбнулся.
– Не тревожьтесь о своей репутации. Со мной вы в безопасности.
– После того, что произошло между нами, сэр, это замечание представляется мне почти нелепым. Я в безопасности где угодно, только не в вашем обществе. С вами я превращаюсь в какую-то распутницу...
Он прервал ее, легко прижав палец к губам.
– Мы обменялись страстными поцелуями. Вот и все. Никто об этом не узнает, кроме нас.
Конечно, что еще он мог сказать? Вряд ли ему хотелось, чтобы его застали в такой компрометирующей и недвусмысленной ситуации и заставили жениться на ней. Он ведь закоренелый холостяк. Нет, лучше им обоим забыть о произошедшем, и ей во что бы то ни стало нужно держаться от него подальше.
– Понятно. – Миллисент поправила вырез платья и облизнула губы. На них остался вкус лорда Данрейвена, и сердце у нее сжалось – она уже скучала по его объятиям. Что же она наделала? Как могла она позволить ему целовать себя так интимно, прикасаться к ней в таких запретных местах?
– Где вы будете сегодня вечером?
– Мы едем к Довершафтам, а потом в «Олмакс». А что?
Лорд Данрейвен отступил на шаг и объяснил:
– Потому что, зная, где вы, я не буду терять время, отыскивая вас. А сейчас идите к другой стороне прилавка, пока ваша горничная вас не хватилась.
Вот он уже готов и избавиться от нее. Так как же она могла столь легко упасть в его объятия и позволить ему делать все, что ему захочется?
– Очевидно, лорд Данрейвен, до встречи с вами мне не приходилось встречать повесу. Мне больше не следует общаться с вами.
Его взгляд остановился на ней.
– Может быть, и не следует, но вопрос в том, захотите вы или нет.
Миллисент закрыла глаза и сосчитала до трех.
Ангелы небесные! Ей надо бы беспокоиться о гораздо более важных вещах, чем его пылкие поцелуи. Как это она так быстро и полностью подпала под его чары?
Она поступила именно так, как никогда и не думала поступать – как ее мать. Она собирается влюбиться в лондонского негодяя и будет вынуждена покинуть Лондон опозоренной, как когда-то покинула его ее мать.
Нет, она должна твердо сказать лорду Данрейвену, чтобы он не пытался больше с ней заговаривать. Да, именно так она и поступит.
Обретя решимость, Миллисент открыла глаза, чтобы высказать ему это, но лорда Данрейвена уже не было.
Глава 10
«Пусть дело будет словом, слово – делом. В конце концов светский вор вызвал возмущение в лондонском обществе. Благодарить же за это следует лорда Данрейвена. Его усилия привели к тому, что теперь на домашних приемах приходится терпеть присутствие сконфуженных полицейских. К чему это? – спросите вы, ведь многие в свете полагают, что вор этот – призрак. Кроме того, следует заметить, что граф слишком много времени уделяет вору, в то время как леди Ламсбет приехала в Лондон на весь сезон.
Лорд Труфитт
Из светской хроники
– Черт бы их всех побрал, – пробормотал себе под нос Чандлер, скомкав газету, которую дал ему Файнз. Он оглядел переполненную комнату, пытаясь определить, куда бы ее бросить, но не нашел подходящего для этого места.
Чандлер стоял в одной из полукруглых ниш в бальном зале «Олмакса». И пока не появился Файнз с последним номером газеты-сплетницы, настроение у него было прекрасное – он предвкушал вечер в обществе мисс Блэр. Не нужно было ему читать эту писанину. Он же знает, что такие вещи всякий раз злят его и только портят вечер. И этот раз не стал исключением!
Уж не лучше ли жениться, чтобы сплетники оставили его в покое?
– Ты должен винить только самого себя, Данрейвен, – произнес Файнз с надменным видом.
– Интересно, с чего это ты взял, что я паду так низко?
– Я пытался предупредить тебя вчера вечером, что появилась леди Ламсбет.
Оркестр заиграл мелодию, которая была подстать медленному и сильному биению сердца Чандлера. Бальный зал заполняли изысканно одетые женщины и дорого одетые мужчины, которые сходились в фигурах танца, кружились и расходились все одновременно. Чандлер был рад, что окна в просторном помещении открыты. То ли от сплетен, то ли от тесного воротника с шейным галстуком ему стало жарко.
Сегодня вечером Чандлер побывал уже на трех разных приемах в поисках того, кто выделялся бы из толпы обычных гостей. Наконец он понял, что затея эта совершенно бессмысленная. Он ведь не собирается сам скрутить вора в чужом доме. Если потребуется, это сделает кто-то из людей Доултона.