– Считайте, что все уже сделано.
– Великолепно! – Глаза Беатрисы закрылись. – А теперь оставь меня, Миллисент. Мне нужно поспать. – Вдруг она резко открыла глаза. – Не забудь запечатать конверт гербом Труфитта.
– Я позабочусь обо всем, – тихо сказала Миллисент, жалея, что нельзя наклониться и ласково поцеловать тетку в лоб, потому что рядом с ней лежал, свернувшись, бдительный Гамлет.
– Спите, тетя Беатриса, и пусть вам приснятся всякие приятные вещи. Все будет хорошо.
Миллисент на цыпочках вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь. Она прошла по темному коридору в свою спальню и послала горничную Гленду вниз за чаем. Потом зажгла лампу, стоявшую на маленьком столике, который принесли к ней в комнату, и принялась мучительно медленно переписывать статью, внося все исправления, которые предложила тетка, и радуясь, что раздел светской хроники не очень велик.
Миллисент выбрала перо и окунула в чернильницу, но его заостренный конец не коснулся бумаги – она отложила перо. Вместо этого она взяла свой ридикюль и, открыв его, вытряхнула на стол содержимое: носовой платочек, очки, бальную карточку, атласную ленту и два карандаша.
Сердце у нее забилось, когда она увидела карандаш, который уговорил ее взять заинтриговавший ее джентльмен. Она сжала карандаш в кулаке, потом медленно разжала пальцы и покатала карандаш между пальцами. Неожиданно ей стало очень приятно.
Миллисент вспомнила, что она почувствовала, когда он коснулся ее руки в перчатке, нежно, но настолько явно, что не было никаких сомнений – он перешел за грань приличий. Какая дерзость! Он ведь не знал, как она на это прореагирует, и все же понадеялся, что она не позовет на помощь и не даст ему пощечину. И оказался прав. Ясное дело, это был беззастенчивый шалопай – вести себя так развязно с леди, которой он даже не был представлен!
Ей, как воспитанной девушке, полагалось дать ему отпор за столь дурное поведение, но ей это почему-то и в голову не пришло. Но ведь как воспитанная девушка, она не должна была бы заниматься и такими вещами, как скандальная хроника. Возможно, ее будет мучить совесть за то, что она делает, но почему-то мысль об этом не посетила ее раньше.
Миллисент покачала головой. Нужно выбросить этого незнакомца из головы. Нет сомнений, он нарочно вел себя так, чтобы она не могла его забыть, чтобы думала, кто он такой, и стремилась, чтобы их познакомили по всей форме. Но нет. У нее слишком много работы и очень мало времени.
Миллисент снова взяла перо, твердо решив больше не отвлекаться. Она успела лишь написать «Что в имени?», когда рассудок предал ее и вернул к мечтательным синим глазам, понимающей улыбке и запретному поцелую, переданному по воздуху.
Глава 4
Чандлер смотрел на нее. Она танцевала. Легкость сквозила в каждом ее шаге, повороте и кружении. Это была настоящая красавица, гибкая, изящно сложенная, с тонкой талией и прекрасной фигурой.
Вырез ее летящего газового платья был несколько более высоким, чем у большинства модных теперешних фасонов, и открывал только намек на выпуклость грудей под тканью. Это разочаровало Чандлера, потому что ему очень хотелось видеть эту нежную выпуклость. И опять-таки у него появилось ощущение, что она нарочно старается не привлекать внимания к своей красоте, укладывая волосы в такую строгую прическу и одеваясь в такие скромные платья.
Чандлер заметил в незнакомке больше, чем стоило бы, но что-то в ней продолжало его манить. Ему хотелось оказаться ближе к девушке, увидеть снова ее чарующие золотисто-карие глаза, которые, как он решил про себя, имели сверкающий оттенок темного крапчатого янтаря. Ему снова хотелось вовлечь ее в разговор, но пока что ему было достаточно размышлять и смотреть на нее.
Со своим партнером незнакомка держалась любезно, но не более того. Она ему улыбалась, но то не была поощряющая улыбка дебютантки, которой хочется привлечь мужское внимание. Скорее то была улыбка, означающая «благодарю вас за танец». И это тоже ему нравилось.
– Ты знаешь, кто она?
Чандлер повернулся и увидел, что его друг Эндрю Тервиллгер, более известный в обществе как лорд Дагдейл, стоит рядом с ним.
Чандлеру стало досадно, что Эндрю поймал его на том, что он смотрит на нее, а также что она вообще не заметила, что он на нее смотрит.
Появление друга напомнило Чандлеру, что ему следует высматривать подозрительного вида особ и наблюдать за теми, кто бродит по комнатам в одиночестве. Именно в результате такой слежки он и налетел вчера вечером на эту незнакомку. Чандлеру плохо верилось, что специалисты, которым поручено найти светского вора, сумеют это сделать. Он считал, что ему необходимо самому заняться расследованием.
Этот вор был довольно дерзок – он совершил кражи уже в трех разных домах. Он был удачлив, совершая кражи прямо под носом у хозяев и гостей, и не было никаких оснований полагать, что он не станет и дальше красть там, где его принимают как желанного гостя. Чандлеру очень хотелось поймать его, а для этого нужно было следить за всеми дверьми, через которые мог бы выйти одинокий мужчина.
– Не имею ни малейшего понятия, кто это, – после паузы ответил другу Чандлер. – А ты знаешь?
– Я? Нет, я с ней незнаком, но... – И Эндрю замолчал.
– Но что? – был вынужден спросить Чандлер, понимая, что друг не оставит этой темы, пока он сам этого не сделает.
– Заметив, что ты не можешь оторвать от нее глаз, я навел для тебя справки.
– Для меня?
– Разве я не сказал этого только что? – Эндрю игриво хмыкнул. – Полагаю, ты бы страшно всполошился, если бы я расспрашивал о ней для себя.
Чандлер нахмурился и повернулся к другу:
– Неужели мой интерес к ней так заметен?
– Только для меня. Я тебя очень хорошо знаю.
– Очевидно, слишком хорошо, – проворчал Чандлер себе под нос, бросив на друга косой взгляд. – Или, может быть, после стольких лет я начал терять чутье.
– Будем надеяться, что это не так. Вероятно, ты впервые в жизни заинтересовался порядочной женщиной, а не покорной любовницей.
– Было бы чертовски досадно, будь это на самом деле так, а? – усмехнулся Чандлер.
– Действительно, чертовски досадно.
– Но приятно сознавать, что у меня есть такой друг, как ты, который присматривает для меня невесту на тот случай, если я решу свернуть со своего порочного пути.
– Ты прекрасно знаешь, Данрейвен, что можешь положиться на меня. Я всегда был и всегда буду рядом с тобой.
– Это большое утешение, Эндрю.
– Пожалуй, в этом сезоне я тоже внимательней посматриваю на юных леди.
Взгляд Чандлера устремился на танцующих.
– Ты уже говорил об этом.
– Ты ведь знаешь, мне в этом году перевалило за тридцать. Полагаю, пора подумать об устройстве детской. Мне бы не хотелось, чтобы мой титул перешел к маленькому чудовищу моего брата. Отец с возмущением восстал бы из могилы.
Чандлер улыбнулся и кивнул джентльмену, проходившему мимо.
– Твой племянник, по-моему, еще младенец?
– Кажется, ему четыре года.
– Он подрастет, и характер у него исправится.
– Если этого не случится, нас спасет только Всевышний. Его отец говорит, что никто не может находиться в одной комнате с этим ребенком, кроме его матери.
– У тебя еще полно времени, чтобы обзавестись наследником.
Эндрю был ниже ростом и худощавее Чандлера, и его каштановые волосы уже начали редеть на макушке. Недавно Чандлер заметил, что у его друга появился животик, но решил, что не стоит над ним подшучивать. Может, предложить снова заняться фехтованием и скачками с такой скоростью, будто за ними гонится сам дьявол. Теперь уже никто из них не вел такого активного образа жизни, как когда-то. Казалось, некая перемена произошла с ними за последние год-другой, и никто из них этого не осознал.