Тот кивнул и, наконец освободившись, посеменил по тёмному переулку в сторону нищих кварталов.
А меня опять накрыло волной воспоминаний. Ощущением безысходности и горькой утраты. Когда душа уходит за грань — не важно, знакомая или чужая — это всегда потеря. Это всегда больно. А ведь мне совсем немного не хватило, чтобы её вытащить. Совсем чуть-чуть. Разумом я понимал, что моей вины в случившемся нет, но все равно эту самую вину чувствовал. Мерзкое чувство… от которого очень непросто избавиться.
Но я старался. Шёл по широкой мощеной улице, вдыхал ночной прохладный воздух, напоенный запахом близкого дождя, и пытался отогнать от себя невеселые мысли.
Если дождь не начнется сейчас, то ночью пойдет точно. Вымочит улицы, крыши домов. Смоет грязь и пыль, накопившуюся за недели жары. Живительной влагой прольется на землю, напоит умирающие от жажды цветы и деревья. И, возможно, принесет покой моей раздраенной душе.
Я всё шёл и шёл, меряя шагами неровные камни мостовой, и постепенно успокаивался.
Всегда любил вечерние прогулки. Было в них что-то особенное. Неторопливость, безмятежность, возможность отвлечься от повседневных тягот и заново взглянуть на жизнь. И вроде мне это удалось. По крайней мере, невеселый настрой ушел, и голову заняли совершенно иные мысли — мысли об Айрель.
Невообразимо приятно было осознавать, что она ждет моего возвращения. Наверно, как и всегда, готовит крепкий чёрный чай, да посматривает в окно. А может, на стрелки часов. Торопит время, чтобы поскорей меня увидеть.
Домой возвращался уже намного быстрее. Торопился. Но всё равно вернулся, когда за окном уже совсем стемнело.
Чая на кухне почему-то не обнаружилось. Зато Айрель была. В гостиной.
Она сидела на полу. Прямо напротив камина. В моём старом свитере. Нет, не в том вязанном, с высоким горлом, в другом, кашемировом, с широким растянувшимся воротом. Настолько растянувшимся, что хрупкое, покатое плечико, выглядывающее в прорези, было почти полностью обнажено.
И я не смог удержаться, чтобы не скользнуть взглядом по светлой молочной коже. Задержатся на тонкой шее. Она ведь нарочно перекинула волосы вперёд. И свитер этот надела. А под ним…
Я скользнул взглядом на спину, затем на талию, на остренькие коленки, лишённые тесноты чулок.
Ничего…
На ней не было ничего, кроме этого свитера. Старого, но все ещё мягкого, приятного телу. Потому я до сих пор его и не выбросил. Рука не поднялась. Но всё же не думал, что когда-нибудь он пригодится, да ещё вот таким вот образом…
Подошел, опустился на колени прямо за ее спиной. Затем сел, вытянув ноги по обе стороны от хрупкой девичьей фигурки. Айрель не повернулась, но, почувствовав мою близость, мягко откинулась назад и устроила голову на моем плече. Глаза прикрыла, будто яркий свет огня слепил. И уголки губ приподнялись в намеке на улыбку.
— Как прогулка? — спросила она.
— Хорошо, — отозвался я и счел нужным добавить: — Ночью дождь будет. Тучи собираются.
Вот только думалось мне совсем не о предстоящем дожде.
— Хорошо, — улыбнулась Айрель.
Ее волосы коснулись щеки. Мягкие, пушистые. Не сдержался и потерся носом о ее висок. Вдохнул такой знакомый аромат лесных ландышей, казалось, уже ставший неотъемлемой частью этого дома. Неотъемлемой частью моей жизни.
Позволил себе объятия. Бережные и в то же врем крепкие. А девушка в кольце моих рук лишь теснее прижалась. Прильнула доверчиво и мурлыкнула, потершись щекой о мое плечо.
И так хорошо стало… От осознания, что мы здесь вдвоем, что никто не помешает и не разрушит наш маленький уютный мирок. Что нет запретов, не существует правил и приличий. И что эта ночь только наша. Одна на двоих.
А потому можно позволить себе сколь угодно долго любоваться на пляшущие язычки огня в камине, чувствовать мягкость кашемира под озябшими ладонями, тепло, исходящее от нагретого жаром очага тела.
Я невесомо гладил её ладонь, ласкал нежные ухоженные пальчики, бездумно водил вниз вверх по запястью. Очень чувствительному, пусть это местечко и не кажется таковым.
Мне не хотелось спешить. Напротив, хотелось запомнить каждый момент, каждое прикосновение и последующую за ним реакцию. Всё до мельчайших деталей. До поворота головы, мягкой полуулыбки на чувственных губах, блеска в горящих счастьем глазах и отблесках огня, скользящих по молочно-белой коже.
А потом я нырнул на иной уровень восприятия. И увидел её — капельку солнца, трепыхающуюся в груди. Нет, не сердце. Душу, что обосновалась в районе солнечного сплетения. Пульсировала, переливалась, мягко горела, освещая всё вокруг. Такая чистая, красивая, бесконечно живая и теплая. Моя Айрель.