Выбрать главу

Капеллан дьявола мог бы сказать в заключение: возрадуйся, двуногий примат! Акула плавает лучше тебя, гепард — лучше бегает, стриж — лучше летает, капуцин — лучше лазает. Слон сильнее тебя, а секвойя — долговечнее. Но тебе достался самый ценный дар — дар понимания того жестокого, беспощадного процесса, который породил нас всех, дар отвращения к его последствиям, дар предвидения, совершенно чуждого неуклюжим кратковременным приемам естественного отбора, и дар способности вместить в себя само мироздание.

Мы одарены мозгом, который, если дать ему образование и предоставить свободу, способен моделировать Вселенную с ее физическими законами, в которые встроен дарвиновский алгоритм. Сам Дарвин сформулировал в знаменитых заключительных строках «Происхождения видов»:

Таким образом, из борьбы в природе, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой мы в состоянии себе представить, а именно — образование высших животных. Есть величие в этом воззрении, согласно которому жизнь с целым рядом ее возможностей первоначально была дана[17] немногим формам или всего одной; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменному закону тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.

В этом воззрении есть не только величие, хотя тем, кто прячется под одеялом невежества, оно может показаться зловещим и бездушным. Пронизывающие ветра понимания — «ветра, что дуют вдоль звездных дорог», о которых писал Йейтс[18], — освежают и бодрят того, кто готов обратиться к ним лицом. В другом очерке я цитирую слова замечательного учителя, Фредерика Уильяма Сэндерсона, который призывал своих учеников «жить опасной жизнью…»:

Исполненной жаркого огня вдохновения, своевольной, революционной, энергичной, демонической, дионисийской, переполненной жгучим стремлением к творчеству — такой жизнью живет человек, рискующий безопасностью и счастьем ради роста и счастья.

Безопасность и счастье предполагали бы удовлетворенность простыми ответами и дешевыми утешениями, жизнь со всеми удобствами утешительной лжи. Демоническая альтернатива, к которой призывает мой возмужавший «капеллан дьявола», рискованна. Она требует утраты утешительных иллюзий: сделав этот выбор, вы уже не сможете сосать соску веры в бессмертие. Рискуя этим, вы стремитесь обрести «рост и счастье» — радость сознания того, что вы повзрослели и приняли вызов своего существования, сознания того, что оно не вечно и потому тем более драгоценно[19].

Что есть истина?[20]

«Полузнайство ложь в себе таит», — эта мысль никогда не казалась мне ни особенно глубокой, ни особенно мудрой[21], но когда речь идет о полузнайстве в вопросах философии (как это часто и бывает), она вполне уместна. Ученый, осмелившийся произнести слово на букву «и» («истина»), рискует тут же столкнуться с возражениями философского свойства, какими-нибудь такими:

Абсолютной истины не существует. Когда вы утверждаете, что научный метод, в том числе математика и логика, есть привилегированный путь к познанию истины, вы прибегаете к личной вере. Человек другой культуры мог бы верить, что истина находится в кишках кролика или в исступленных пророчествах шамана, сидящего на столбе. Только ваша личная вера в науку заставляет вас предпочитать вашу разновидность истины другим.

Это направление поверхностной философии называют культурным релятивизмом. Оно представляет собой одно из проявлений модного нонсенса, который диагностировали в одноименной книге Алан Сокал и Жан Брикмон[22], или высшего суеверия, как это назвали Пол Гросс и Норман Левитт[23]. Его феминистскую разновидность убедительно разоблачили Дафна Патай и Норетта Кертджи, авторы книги «Проповедь феминизма: поучительные истории из удивительного мира женских исследований»[24]:

Студентам, изучающим предмет «женские исследования», сегодня рассказывают, что логика — это орудие господства… а общепринятые нормы и методы научного исследования — проявления сексизма, потому что они не совместимы с «женскими способами познания».. Эти «субъективистки» видят в методах логики, анализа и абстрактного мышления «чужую территорию, принадлежащую мужчинам» и «ценят интуицию как более надежный и плодотворный подход к поиску истины».

вернуться

17

Во втором и всех последующих изданиях «Происхождения видов» Дарвин добавил в этом месте «Творцом» (by the Creator), предположительно в угоду религиозным чувствам читателей.

вернуться

18

Из стихотворения «Моему сердцу — призыв не знать страха» (To my Heart, bidding it have no Fear):

Не дрожи, мое сердце, постой, Но мудрости древней припомни урок: Кого в дрожь повергают потоп и пожар, И ветра, что дуют вдоль звездных дорог, Того звездный ветер, потоп и пожар Погребут под собой, ибо он чужой На пиру бытия, в царстве древних чар.

— Прим. пер.

вернуться

19

Когда я выбирал заголовок для этого очерка, я не знал, что Би-би-си уже использовала фразу Дарвина «капеллан дьявола» в качестве названия для превосходного документального фильма, основанного на биографии Дарвина, которую написали Эдриан Дезмонд и Джеймс Мур.

вернуться

20

Впервые текст был опубликован под заголовком Hall of Mirrors в журнале «Форбс Эй-эс-эй-пи» 2 октября 2000 года.

вернуться

21

Оригинал Поупа великолепен, но в отрыве от контекста этот афоризм теряет всю свою прелесть. (Цитата из поэмы «Опыт о критике» в пер. А. Субботина: «И полузнайство ложь в себе таит; / Струею упивайся пиерид: / Один глоток пьянит рассудок твой, / Пьешь много — снова с трезвой головой». — Прим. пер.)

вернуться

22

Британское издание: Sokal, A. and J. Bricmont. Intellectual Impostures. London, Profile Books, 1998. См. мою рецензию на эту книгу («Разоблачение постмодернизма») в данном сборнике.

вернуться

23

Gross, P. and N. Levitt. Higher Superstition. Baltimore, The Johns Hopkins University Press, 1994.

вернуться

24

Patai, D. and N. Koertge. Professing Feminism: Cautionary Tales from the Strange World of Women’s Studies. New York, Basic Books, 1994.