Сучарес задрожала и поклонилась, совершенно подавленная, после чего безропотно позволила себя увести.
Внимательно оглядев кровавое пятно на полу покоев дамы Сучарес, Тусси ощутила шевеление в своем пищеварительном мешочке, и ее переполнила великая ненависть. У нее и ее сестер впереди была масса самой неблагодарной работы.
– Идемте отсюда, – обратилась королева к своему проводнику, – Отведите меня к вашей молодой даме.
Шикси подбежала к ней, как будто Тусси была ей родной матерью, и принялась нежно гладить педипальпы и передние лапки королевы. При этом молодая самка трепетала, безостановочно бормоча слова благодарности.
Тусси принялась гладить спину и голову ребенка, и некоторое время спустя хитин Шикси стал менять цвет с красного на голубой. Поверх головы юной повианки Тусси кивнула своему третьему помощнику, и тот внес определенную корректировку атмосферы на станции.
Считанные мгновения спустя запах королевы пронизал всю станцию «Азазеф», сообщая всем, кто там работал, что отныне они принадлежат ей, а она – им. Испытывая предельное облегчение, самцы сдались, без малейших колебаний начиная свой переход в клан Нрзан.
Наблюдателям на «Непобедимом» сразу же стало очевидно, что станция «Азазеф» подверглась гигантской перемене. Прежде всего, ходовые огни переключились с красного на голубой, и множество небольших судов понеслось от кораблей Нрзана к станции.
– Пошлите вежливый запрос на флагманский корабль ее величества, – приказала Редер. – Кто ответит, не важно. Главное, чтобы была хоть какая-то информация.
– Есть, сэр, – откликнулся связист.
– Я буду здесь, в кабинете, – сказал Питер.
Поднявшись из капитанского кресла, он прошел во вспомогательный кабинет капитана Каверса, смежный с мостиком. Там он сел за стол и вызвал по интеркому Стюарта Семпля, секретаря капитана.
– Дайте мне Сель-по, мистер Семпль, а также Соу-беса.
– Лично, сэр? – спросил Семпль.
– Достаточно будет видеосвязи, – ответил Редер.
Они старались свести к минимуму передвижение повиан по коридорам, поскольку выяснилось, что поразительное число членов команды оказывается этими существами жутко шокировано. Это, понятное дело, оскорбляло повиан, которые и без того страшно напрягались, вынося компанию людей, наружность которых казалась им крайне отвратительной.
Мистер Бартер тем временем благополучно пребывал в лазарете, получая регулярные уколы тяжелых успокоительных. В ответ на естественный вопрос Питера доктор Голдберг безнадежно развел руками и сказал, что только от самого лингвиста зависит, как долго это продлится. Когда профессор будет готов, он прекратит сворачиваться в комок и вопить, как резаный, при каждом пробуждении.
– Я понимаю, что такое отношение может показаться довольно черствым, – добавил доктор. – Но я не его личный врач, а вся эта ерундовина имеет чертовски глубокие корни. У нас здесь просто нет времени с подобными проблемами разбираться.
Все, что в такой ситуации мог поделать Редер, это поблагодарить свою счастливую звезду за то, что Бартер разработал исправно действующее переводное устройство. Постоянные контакты помогали заново программировать эти устройства, а повиане обнаружили у себя способность с поразительной легкостью имитировать речь граждан Содружества. Бартеру они ничего не сказали. Не было смысла еще больше усугублять ситуацию. Так что люди порядком поднаторели в повианском языке и теперь уже понимали большую его часть. Они лишь неспособны были на нем говорить.
– Коммандер? – спросил с экрана Coy-бес. – Чем я могу быть вам полезен?
Это повианскую особенность Редер уже для себя подметил; они служили своими дамам и королевами, а другим самцам бывали только полезны.
Питер открыл было рот, чтобы заговорить, но тут экран раскололся на две половинки, и там также появился Сель-по, их повианский военный советник.
– Чем могу быть полезен, коммандер? – спросил он.
– Не так давно, – сообщил им Редер, – единственное небольшое судно прошло от корабля королевы Тусси к станции«Азазеф». Вскоре после этого ходовые огни станции стали голубыми…
Оба повианина испустили радостные крики.
– Наша королева их покорила! – воскликнул Coy-бес. – Отныне станция и все те, кто находится внутри, принадлежат клану Нрзан.
– В самом деле? – осведомился Питер. «Без единого выстрела, – подумал он. – Н-да». – Как же все вышло так просто?
– Дело здесь в повианской физиологии, коммандер, – стал объяснять Сель-по. Молодой мастер охоты сделал паузу, словно бы собираясь с мыслями. – Эта способность уникальна для королев. Они одни могут выпускать химикаты, способные изменить клановую принадлежность повианина. Однако самец или дама должны хотеть обратиться; если они не хотят, химикат их отравит.
Редер немного над этим поразмышлял.
– А если кто-то просто прикинется, что обратился? – спросил он.
– Это невозможно, коммандер, – ответил ему Coy-бес, эксперт по этикету. – Повианин меняется. Цвет его хитина, его запах и те запахи, на которые он откликается, – все это меняется на те сигналы, которые делают его таким же полноправным членом клана Нрзан, как если бы он у нас родился.
– Таким образом, либо это полная и безоговорочная капитуляция, – сказал мастер охоты, – либо смерть. Мы не просто заявляем о том, что меняем свою принадлежность, мы сами реально меняемся.
Повиане глазели на коммандера, ожидая еще каких-то вопросов.
– Ну и ну, – с легкой завистью протянул Редер. – Вот бы и нам что-то в таком духе с мокаками провернуть. – «Ручаюсь, там миллионы втайне хотели бы стать содругами», – подумал Питер. – Стало быть, – продолжил он, – это означает, что мы спокойно можем оставить эту станцию у себя за спиной.