«Их глаза сейчас мне спину просверлят, – думал Питер. – Как же явственно я это чувствую. Но если я оглянусь, то обращусь в соляной столп. Ноги, несите меня отсюда».
Редер все ожидал, что вот-вот какой-то старший офицер прикажет ему остановиться, потребует объяснений. Дальше последует звонок в канцелярию адмирала, а затем состоится что-то очень близкое к бичеванию прославленно острым языком Смоллвуда.
Пройдя двери ангара, он перешел на трусцу.
«Боже, – подумал Питер, – сделай так, чтобы Падди уже вернулся с теми лазерными кристаллами». Он также надеялся, что управление полетами предупреждено об отбытии «Непобедимого». Два таких сюрприза в одну вахту не могли пройти незамеченными. «А когда мы заберем те два «спида» и направимся к прыжковой точке, – рассудил коммандер, – нас уже вряд ли назад отзовут». Но он точно знал, что у адмирала Смоллвуда найдется для него несколько отборных словечек, когда он вернется. Если он вернется.
Приближаясь к стыковочной трубе «Непобедимого», Редер заметил, что высокий и худощавый, но довольно широкоплечий мужчина с курчавой копной темных волос о чем-то спорит с охранником.
– Что происходит? – спросил Питер.
– Сэр, это человек хочет пройти на борт.
– Я… – начал было мужчина, но коммандер его перебил.
– Кто вы по профессии? – спросил он.
– Я лингвист, – ответил тот. – Моя фамилия…
Прежде чем он смог продолжить, Редер достал свою записную панельку и вызвал на ней изображение повианина. Затем он показал панельку лингвисту и спросил:
– Что вы об этом думаете?
Мужчина передернулся и заметно побледнел.
– Его ждут на борту, – сказал Редер охраннику, убирая панельку.
– Больше так не делайте! – рявкнул мужчина, хватаясь за сердце.
– Я за него поручусь, – заверил Редер все еще колеблющегося охранника.
– Так точно, сэр, – кивнул охранник и отошел в сторону.
– У меня тут вещи, – сказал лингвист, указывая на целую гору всевозможного багажа.
Редер подобрал один чемодан.
– Выберите то, что вам больше всего нужно с собой забрать. Все остальное я прикажу кому-нибудь доставить в вашу каюту.
– Благодарю вас. Между прочим, меня зовут Ролан Бартер. Я профессор кафедры ксенолингвистики Викторианского университета. – Он протянул руку и подождал, пока Питер засунет свою записную панельку в карман, чтобы обменяться с ним рукопожатием.
– Коммандер Питер Эрнст Редер. Я начальник всей этой экспедиции. Пожалуйста, следуйте за мной. – И Питер повел лингвиста на «Непобедимый», подальше от глаз и ушей заинтересованных дежурных охранников. – Вы когда-нибудь на корабле Космического Отряда путешествовали? – спросил он.
– Нет, не имел такой чести, – ответил Бартер. – Я полагаю, будут всевозможные ограничения, скверная еда и тому подобное?
Редер рассмеялся.
– Пожалуй, некоторые ограничения. Но они, скорее всего, будут связаны с вашей же безопасностью. – Он провел его в лифт. «Нет смысла заставлять штатского пешком топать, – подумал коммандер себе в оправдание. – Лучше я его поскорей пристрою, а потом у меня миллион дел». Вообще-то у настоящих капитанов кораблей для подобных процедур существовали старпомы.
– Что ж, скорее всего, почти все время я буду у себя в кабинете работать над переводами. Не знаю, упоминал ли вам об этом адмирал, – Бартер сказал это в манере человека, уверенного, что о таком важном факте просто нельзя не упомянуть, – но идет жесточайшее соревнование, кто быстрее раскусит повианский язык. – Лингвист радостно огляделся. – И благодаря этой… возможности я уверен, что этим человеком стану именно я! Вы просто себе не представляете, как я рад с вами отправиться.
– Прошу прощения? – недоуменно произнес Редер. – Если не ошибаюсь, вы только что мне сказали, что, по сути, на повианском не говорите. – В голосе коммандера прозвучало раздражение, и он вдруг понял, что уже не чувствует особой вины за то, что так беспардонно воспользовался фамилией адмирала.
Лифт остановился, и Питер в быстром темпе повел Бартера по коридору, то и дела вынуждая лингвиста переходить на трусцу, чтобы не отстать.
– Никто не говорит, – объяснил профессор. – Люди способны только апроксимировать повианский язык; у них совершенно другой речевой аппарат. Просто поразительно, как они могут так хорошо говорить на нашем языке. Однако мои исследования показывают, что, по сравнению с повианским, человеческий язык достаточно груб.
Редер внезапно остановился и повернулся лицом к языковеду.
– Я вас вот о чем спрашиваю, – сказал он с преувеличенным терпением. – Вы… понимаете… по… повиански?
Избегая глаз Редера, Бартер то смотрел на свои ботинки, то куда-то вбок.
– Ну, не хуже любого другого гражданина Содружества.
– Я тоже гражданин Содружества, – напряженно произнес Питер. – Но по-повиански вообще не понимаю. А вы лучше можете?
– Да, конечно. Теперь я догадываюсь, что вы имеете в виду. Да. Приблизительно я по-повиански определенно понимаю. Но что касается языковых тонкостей…
– Стало быть, – продолжил Редер, стремительно устремляясь дальше, – если мы наткнемся на повианский патруль, вы сможете сказать: «Мы пришли с миром»?
– Гм, да. – Бартер засеменил, чтобы его догнать, не отрывая глаз от профиля коммандера. – А что, мы именно это собираемся им сказать? – поинтересовался лингвист.
– Вряд ли, – ответил Редер. – Раз вы на их языке не говорите.
– У меня есть специальное устройство, которое я программирую так, чтобы оно говорило на их языке. – Голос Бартера сделался резким, в нем явно звучала обида.
– Вот мы и пришли, – сказал Редер.
Он провел лингвиста в апартаменты Ларкина. Каюту предателя до сих пор так никто и не занял, а Питер знал, что Бартер потребует уединенное место, где он смог бы работать.