Несколько пилотов неловко заерзали на стульях. Редер и Сара обменялись взглядами, затем быстро отвернулись друг от друга, прежде чем их веселость по поводу Гивенса, Маннинг и Кушнера стала бы очевидна. Питера искренне удивило то, что десантники так себя выдали.
«С другой стороны, – подумал он, – может статься, они как те проницательные типы, про которых только что рассказывал Молочко, и хотят убаюкать остальных, внушая им ложное чувство безопасности». Ибо эти двое определенно были умны и не напоминали тех, кто не отдает себе отчета о своих истинных способностях. Адольф же, напротив, был тем человеком, который всегда пытается себя показать.
Примерно в таком духе совещание и тянулось. Молочко или Криста время от времени отпускали замечание по поводу тех или иных пиратских характеристик таким образом, что оно намекало на некий недостаток у сидящей за столом группы. Редер был уверен, что даже он в какой-то момент должен дойти до белого каления. Для этого было вполне достаточно внимательно подмечать реакцию остальных. Тогда он стал наблюдать за Сарой, высматривая какой-то предательский тик или поворот глаз, но она все это время оставалась на вид спокойной и деловитой.
«Хотя могу поручиться, что Молочко ее читает как открытую книгу, – подумал Питер. – Это совещание как пить дать сказало ему о нас куда больше, чем мы вообще-то хотели, чтобы он знал».
Инструктаж продолжался:
– И наконец, я хотел бы предупредить вас о взаимосвязи между пиратами и изображением пиратства в голофантастике.
– Гм… а разве не правда, что голо – это чистая фантастика, а пираты – гнусные бандиты? – спросила Сара.
– Вовсе не обязательно, – сказал Молочко. – Все человеческие существа имеют иллюзии – особенно на свой счет. Жизнь имитирует искусство. Гнусным бандитам обычно нравится думать о себе как о лихих романтических фигурах. На практике они могут быть пограничными социопатами или откровенными ублюдками, однако они предпочитают думать о себе как о романтических бунтарях против авторитарной власти, как о породе, отличной от конформистских овец…
– И тот, кто на этом зациклился, вероятно, станет брать многое для своего образа из поп-культуры, – задумчиво сказала Сара.
– Именно, – подтвердил Молочко.
«Кажется, я более-менее это для себя уяснил», – подумал Редер. Он решил упростить дело; как сказал шпион, все здесь были очень умны, но большинство все же были более… гм, примитивны, чем Молочко или Сара. Или сам Питер.
– Капитан-лейтенант и наш наставник имеют в виду, что настоящие пираты любят подражать пиратам из голофантастики, потому что это позволяет им себя чувствовать гологероями.
– Совершенно верно, коммандер! – воскликнул Молочко, с легким удивлением поднимая брови. – Ну вот, это все, что мы сегодня должны были вам рассказать. Продолжайте учиться, есть, упражняться или что вы там сочтете нужным. А завтра в семь ноль-ноль мы начнем ваш инструктаж. Встречаемся во вспомогательном помещении, смежном с ангарной палубой.
Они с Кристой встали.
– Ах, да, – произнес шпион, очевидно, что-то в последний момент припомнив. – Информация, содержащаяся на ваших дискетах, не идентична. Так что потребуется немалые обсуждения, чтобы установить, где лежит различие. – Он одарил их очередной своей язвительной улыбкой, а затем вышел, ведя на буксире прелестную Кристу.
Редер и вся его команда по негласному соглашению остались сидеть.
– Ну что, – начал Питер. – Вы все здесь дольше моего Кто-то уже успел сориентироваться?
– Боюсь, только не я, – с улыбкой отозвалась Сара. – Я почти все время свой «спид» проверяла. Я нашла ремонтный гараж, – она развела руками, – но он оказался пуст.
– Ресурсы прибыли вместе со мной, – сообщил ей коммандер. – Таким образом, все, что вам требуется, теперь, надо полагать, здесь.
– Мы с младшим лейтенантом Кушнером нашли камбуз, шкафчики с оружием, склад скафандров, спасательные шлюпки, капитанский мостик, бортинженерный отдел, – сообщила Маннинг, потирая указательным пальцем темную бровь. – А вот где размещается мистер Молочко, я понятия не имею.
– Прямо сейчас я бы предпочел узнать, где размещается камбуз, – сказал Редер. – Так что если вы, младший лейтенант, хотели бы проинструктировать всех нас на предмет местной планировки, я бы это очень оценил.
Питер был не на шутку обрадован. «Быть может, Скарагоглу был прав насчет этой парочки? – подумал он. – Мне мало что нравится больше, чем иметь в своей команде первоклассного проныру. И мало что нравится меньше, чем чтобы первоклассный проныра за моей командой охотился».
– Я собираюсь проверить, как там дела у техников, – сказал всем Питер, когда десантники закончили свой доклад. – Я бы хотел, чтобы вы сегодня днем изучили эти дискеты. А в восемнадцать ноль-ноль мы соберемся на камбузе пообедать и попробуем потолковать на пиратском. – Последовало несколько ухмылок. – Все свободны.
Члены команды встали. Вишневская и Барак подошли к Редеру и заулыбались, когда он протянул им руку.
– Как славно снова вас видеть, коммандер, – сказала Айя, обмениваясь с ним крепким рукопожатием. В ее серых глазах светилась неподдельная радость.
– Да, давно не виделись, – кивая, согласился Барак. – Отлично выглядите, коммандер.
– Вы тоже, – признал Питер. – Слышали про Эсме?
Оба пилота рассмеялись.
– Надо жечь побольше свечей, гонять литрами травяные чаи – и даже не заметишь, как это случится, – с лукавой улыбкой сказала Вишневская.
Барак покачал головой.
– Думаю, это все-таки больше связано с Эсме и ее мужем… – Прежде чем он смог закончить, Айя дала ему подзатыльник, и все трое рассмеялись.
– Мы бы могли скинуться и послать им подарок для маленького, – предложила она.
Редер и Барак переглянулись поверх ее головы. Было очевидно, что оба подумали: «Покупать подарки. Это так по-женски!»
С другой стороны, идея была хорошая, и Редер определенно хотел в ней поучаствовать.
– Если ты займешься покупками, – сказал он Айе.
Она с улыбкой кивнула, а глаза ее сказали: «Не понимаю, как можно покупки не любить. Это так по-мужски!»
– Ладно, ребята, надо идти, а в восемнадцать ноль-ноль увидимся, – сказал Питер. Айя и Алонсо кивнули, и коммандер с легким сердцем пошел искать своих техников.
– Салют, подруга! – поприветствовал Гивенс очень мало этим обрадованную младшего лейтенанта Маннинг. Из противоположного конца камбуза ему снисходительно улыбнулся Кушнер, чьи голубые глаза так и искрились, пока он наблюдал, как невысокий пилот пытается приятно провести время с его партнершей. Это было куда занимательней, чем сражаться в неравном бою с нестандартным автоповаром, на первичной кулинарной плате у которого, похоже, имелась особенно зловредная разновидность неосуматрийца. Кушнер сам любил риксдафель, но только не напичканный ялапеньями.
– Подруга? – переспросила Маннинг. Если представить себе слово в виде грязного подгузника, то это она как пить дать держала за самый уголок, причем одними ногтями. – Я так понимаю, ты свою дискету не изучил? – убийственным тоном вопросила она.
– Лады, чувиха, – исправился Гивенс, уверенно кладя руку десантнице на плечо и придвигаясь поближе. – Для занятий время ищо найдется, чуешь? А теперя давай выпьем, закусим и по полной оттянемся. Ну чо, катит?
– Отвали, мандюк! – рявкнула Маннинг. Услышав ее тон и увидев взгляд темных глаз, Адольф отдернул руку. – Если не по кайфу раз-другой дюлей огрести, держись за свои мудихалы. – Увидев его не на шутку озадаченную физиономию, Пегги осклабилась. – А перевод, Адольф, смотри на дискете. – Затем, с ядовито-сладкой улыбкой, она отвернулась и пошла прочь.
Гивенс смотрел, как Маннинг уходит, и вид у него был потрясенный и озадаченный.