— Конечно, храбрый поступок. Но теперь вернемся к мистеру Обри. Вы же следили за судом и приговором, я думаю?
— Следил, и с крайним негодованием. Дважды написал ему, но уничтожил оба письма, боясь побеспокоить и навредить неуместной симпатией. Тяжелейшее искажение правосудия. Мистер Обри не больше способен организовать мошенничество на Бирже, чем я. Даже и меньше — он практически не знает сферу коммерции, не говоря уж о финансах.
— Вы знаете, что его уволили со службы?
— Не может быть! — воскликнул Мартин, окаменев.
Мимо проползала телега, возница уставился на них с открытым ртом и даже повернулся всем корпусом, чтобы потаращиться подольше.
— Его имя вычеркнули из списка пост-капитанов в первую же пятницу.
— Должно быть, это едва его не убило, — отозвался Мартин, глядя в сторону, чтобы скрыть эмоции. — Для мистера Обри служба означала всё. Выгнать такого храброго и честного офицера…
— Радость от жизни это взаправду убило, — подтвердил Стивен, когда они не спеша продолжили путь, — Но он человек великой силы духа, и у него достойная восхищения жена.
— Какую же поддержку оказывает жена мужчине! — воскликнул Мартин, и улыбка пробилась сквозь его помрачневшее лицо.
Жена Стивена, Диана, никакой поддержки ему не оказывала, от нее только болело сердце. Боль, иногда тупая, иногда невыносимо острая, не прекращалась никогда. Но доктор сдержанно продолжил:
— Много чего можно сказать о браке. У них есть еще и дети. Но надежда касательно Обри не умерла, в том числе из-за того, что из флота вместе с ним списали и его фрегат. Друзья купили «Сюрприз», он оснащен как частный военный корабль, и капитан Обри им командует.
— Силы небесные, Мэтьюрин. «Сюрприз» — приватир? Конечно я знал, что его списывают из флота, но представления не имел… Всегда предполагал, что приватиры — маленькие, полупиратские суденышки с дурной репутацией. Люгеры или бриги или что-то подобное с десятью-двенадцатью пушками.
— Если честно, то большая часть из тех, кто занимается своими делишками в Ла-Манше, попадает под это описание. Но есть и частные военные корабли, снаряжаемые для заграничных плаваний и гораздо более серьезные. В девяностые пятидесятипушечный француз посеял хаос в торговле с Востоком. Да и вряд ли вы позабыли тот потрясающий быстроходный корабль, за которым мы гнались день за днем и почти поймали по пути с Барбадоса — у него тридцать два орудия.
— Конечно, конечно, «Спартан». Но он же из Америки, не так ли?
— И что с того?
— У них такая обширная страна, что навевает смутные мысли, будто все там больших масштабов, даже приватиры.
— Послушайте, Мартин, — сказал Стивен, немного помолчав. — Сказать вам кое-что?
— Сделайте одолжение.
— Слово «приватир» неприятно звучит для моряка, и применять его к «Сюрпризу» может показаться оскорбительным. Однако «Сюрприз» — отнюдь не обыкновенный приватир. Команда обычного приватира поднимается на борт, зная: нет добычи — нет денег. Их кормят — и только, а деньги морякам достаются лишь от призов. Это делает их разнузданными и наглыми. Они без малейшего сожаления грабят, обдирая несчастные жертвы. Говорят, что самые жестокие из них бросают за борт несчастных, которые не могут откупиться, а насилие и дурное обращение с пленными для них — обычное дело.
С другой стороны, на «Сюрпризе» всё строится совсем иначе, по военному порядку. Людям платят за работу. Капитан Обри намерен принимать только опытных моряков, на чей добрый нрав можно положиться, а тех, кто не подчинится военно-морской дисциплине — увольнять на берег.
С нынешним экипажем он немедля совершит одно-два коротких плавания — на запад и на север, может, на Балтику. Всех, кто не подойдет, спишут на берег перед главным походом. Имея в виду все это, возможно, стоит дать совет называть «Сюрприз» частным военным кораблем, или же если вам не нравится — капером.
— Благодарен вам за предупреждение и постараюсь никого не оскорбить. Но вряд ли мне представится случай хоть как-то назвать этот корабль. Как далеко не отстоял бы он от обычных… сомнительных кораблей, даже под лучшим командованием частный военный корабль вряд ли нуждается в капеллане. Или я ошибаюсь?
Настойчивое желание услышать, что он ошибается, совершенно очевидно читалось на постном, огорченном лице не имеющего своего прихода Мартина, так что Стивен с большой горечью признал:
— К несчастью, как вы знаете, среди моряков бытует абсурдное суеверное предубеждение — они считают, что священник на борту приносит неудачу. А в предприятии подобного рода удача решает все. Именно поэтому они так стремятся на корабль со «Счастливчиком» Джеком Обри.