По короткой реакции, которую она вызвала в 1314 г., можно составить себе представление о проникновении в герцогство Бургундское королевской власти.
Известно, что в последний год правления Филиппа Красивого и в короткое правление его старшего сына по всему королевству началось широкое движение протеста знати против нарушения королевской властью прав и привилегий этого класса. Подобное движение, естественное в непосредственном королевском домене, кажется несколько удивительным в таком крупном фьефе, как герцогство Бургундское, где можно было бы ожидать его против власти герцога, но не короля. Однако это произошло, когда 31 марта 1315 г. в Дижоне собралась Лига бургиньонов. Лига объединяла 110 человек знати, 18 аббатств, 11 капитулов и 11 городов герцогства. Она потребовала от Людовика X издания двух Хартий бургиньонам в апреле 1315 и 17 мая того же года. Не входя в детальное изучение этих документов, заметим только, что, судя по представленным замечаниям, королевская власть, кажется, действовала в Бургундии почти по-абсолютистски, и рекламации, выраженные бургиньонами, представляются почти идентичными рекламациям знати королевского домена. Заметим, наконец, что эти хартии представляют герцога Бургундского уже не сувереном над своими подданными, к которому взывают по поводу бесчинств, творимых королевскими чиновниками, но, напротив, теперь от короля требуют ликвидации злоупотреблений.
В этих условиях понятно, что территориальная целостность герцогства Бургундского не подвергалась посягательствам со стороны королей первой капетингской династии. Не было необходимости стараться присоединить к королевскому домену большой фьеф, где король и так чувствовал себя дома и глава которого, связанный с королем узами родства, действовал, скорее, как королевский наместник, нежели как великий собственник.
Незадолго до предоставления Хартии бургиньонам король Людовик X издал по просьбе герцога Бретонского в марте 1315 г. в Сен-Жермен-ан-Ле ордоннанс, который историк этого движения 1314–1315 гг., не колеблясь, рассмотрит как документ, аналогичный провинциальным хартиям, уступаемым в эту эпоху королевской властью различным лигам знати, образовавшимся в домене[181]. Но в отличие от провинциальных хартий этот ордонанс издан по просьбе герцога. Это он жалуется королю на своих вассалов. Как подчеркнул А. Артонн, «наличествуют король и герцог», и хотя поставленные вопросы разрешены в том же смысле, что и в других провинциальных хартиях, хотя они часто даже те же самые, отличие является важным.
Но это отличие ничего не прибавляет к факту, что в начале XIII столетия Бретань испытала, приблизительно как и другие части королевства, действие королевской власти. Ибо следует напомнить, что король Людовик VI в 1113 г. подписал договор в Жизоре, оставляющий герцогу Нормандскому Генриху I, королю Англии, в ленное владение графство Бретань, и мы признаем, что у первой капетингской династии был длительный период, чтобы установить в этом краю влияние, ставшее навязчивым для населения или, по крайней мере, для части его. Еще здесь мы сталкиваемся с крупным фьефом, в отношении которого корона не злоупотребляла территориально, но над которым ей удалось, во всяком случае, на время, прочно установить свой суверенитет.
Капетинги, несмотря на уступку 1113 г., не переставали действовать в Бретани. Б 1123 г., десять лет спустя после Жизора, Людовик VI передал епископу Нантскому торжественное подтверждение каролингских дипломов его церкви, провозгласил свободу последней и объявил, что епископ Нанта имеет по отношению к королю тот же долг, что и другие королевские епископы[182]. В течение части своего правления Людовик VII поддерживает претензии на герцогскую корону виконта де Пороэ, равно поддерживая очаг сопротивления против возрастающего влияния английского короля.
181
A. Arîonne. Le mouvement de 1314 et les chartes provinciales de 1315. Paris, 1912. p. 48.
182
Morice. Histoire ecclésiastique et civile de la Bretagne. Paris, 1750. Preuves. Vol. I. p. 544–547.