Ну вот, слезы из глаз, отлично. А ведь он не хотел доставлять Ушиваке такого удовольствия, когда тот бы неминуемо пришел его убивать.
Вообще-то… это были до странного небрежные действия для маньяка: притащить новую жертву, не избавившись от старой. Нобу до этого считал, что Ушивака продумывал все намного лучше.
В какие-то доли секунды парень буквально отлетел к другой стене бункера, и Нобу заметил, что того шатает из стороны в сторону. Видимо, Ушивака использовал не инъекцию, как с Нобу, а банально дал ему по голове.
— Ойкава, — уронил Ушивака, явно обращаясь уже не к Нобу, а к этому парню, сдвигаясь, чтобы загородить дверь.
Тот выпрямился, опираясь одной рукой о стену, и осмотрел бункер еще раз, и взгляд у него в этот момент был… странный. Внимательный. Сканирующий. И, что пугало больше всего, совершенно спокойный.
— Ха, — сказал новый «Ойкава».
Ушивака со своего угла обзора не видел: парень правой рукой пошарил по карманам, где явно должен был быть телефон, затем ощупал дно сумки, и его пальцы расслабились.
Он едва заметно подмигнул Нобу и повел плечами, принимая более свободную позу.
— Так теперь ты хочешь играть со мной в другие игры, Ушивака-чан? — томно протянул парень. — Больше никакого волейбола?
Лицо Ушиваки оставалось непроницаемым, но он сжал руки в кулаки.
А, понял Нобу. Это не новый Ойкава. Это тот самый Ойкава. Из-за которого все и началось. Нобу спрятал лицо за коленями и отросшими волосами, со страхом наблюдая за происходящим.
Ойкава снял сумку, оставил ее на кровати и начал приближаться к Ушиваке, словно это он тут всех захватил в плен и может убить, когда пожелает. Выражение лица у него было как у кицуне, которая вышла на охоту, соблазнять доверчивых мужчин.
Ушивака попятился и уперся спиной в титановую дверь. Ойкава с тихим смешком подошел к нему вплотную и коснулся его груди кончиками пальцев.
— Не судьба было признаться, Ушивака-чан? — ласково протянул Ойкава, словно Ушиваке все это время было, на что рассчитывать.
— Ты бы ответил мне согласием? — резонно поинтересовался Ушивака.
Ойкава неопределенно хмыкнул и ответил:
— А ты догадайся.
Смотреть, как Ойкава целуется с этой мразью, Ушивакой, было тошнотворно, и Нобу только забился подальше в угол, пытаясь слиться со стеной.
— …думаю, у тебя найдется место поудобнее, чтобы ты подогадывался еще немного? — сладко сказал Ойкава, склонив голову на бок, и Нобу буквально по голосу знал, что он кокетливо смотрит на Ушиваку из-под ресниц.
Ушивака явно не знал, как на это реагировать, и только кивнул, когда Ойкава поднял палец и сладко пропел:
— Ах, да! Я кое о чем забыл. Подожди минутку.
Ойкава чмокнул Ушиваку еще раз и вернулся к своей сумке, что-то легкомысленно насвистывая.
— Где же, где же… — колокольчиком напевал Ойкава, роясь в пропотевшей форме и влажных полотенцах.
Нобу заметил момент, когда Ушивака вышел из ступора и его взгляд наполнился подозрением, но было уже поздно: выражение лица Ойкавы сменилось с легкомысленного на каменно-серьезное, и он вытащил из сумки пистолет, в движении снимая его с предохранителя.
Нобу зажал уши, но это не особенно помогло: в бункере прогремело три выстрела, оставив после себя зловещий звон в голове.
Ушивака, с тремя не смертельными, но крайне неприятными симметричными ранениями в туловище рядом с плечами и еще одним в верхнюю часть бедра, с болезненным стоном сполз на пол и явно был близок к тому, чтобы потерять сознание.
— Мразь, — произнес сквозь зубы Ойкава и оглянулся на Нобу. — Когда он тебя сюда приволок?
— Под Новый Год, — ответил Нобу, неуверенно, дрожа, подползая к краю кровати.
Ойкава присвистнул и сочувственно улыбнулся.
— Ничего, все почти закончилось.
Он сунул пистолет в карман олимпийки, сразу же сильно эту олимпийку перекосивший на правую сторону, быстро порвал форменную футболку с флагом Аргентины и подошел к Ушиваке, который все же отключился, чтобы быстро связать ему руки за спиной.
Затем, приложив усилие, он открыл дверь в бункер и ухватил Ушиваку за ворот.
— Пойдем. Только сумку мою захвати, — тепло, словно мамочка улыбнулся Ойкава и поволок Ушиваку в сторону старого механического лифта.
Нобу подхватил сумку, как просили, и на дрожащих ногах последовал за ним.
***
Во дворе совершенно пустого особнячка в традиционном стиле Тоору с удовольствием наблевал в пруд с карпами — во-первых, Ушивака явно обеспечил ему сотряс, а во-вторых, он нечасто стрелял в людей. Освобожденный из бункера парень его в этом намерении поддержал и тоже подпортил карпам водичку.
Свой телефон в вещах Ушиваки Тоору так и не нашел, и уже думал, как бы взломать пароль на его ноутбуке, там сто процентов должно было быть что-то про Шираторизаву, когда со стороны пустынной, мать ее, дороги, иначе Тоору бы просто тормознул случайного водилу, послышались сирены, а потом до него долетели такие сладостные для его ушей вопли Иваидзуми и Бокуто.
— Здорово, парни, вы вовремя! — радостно воскликнул Ойкава, вываливаясь на крыльцо. — Тут скорая нужна! И психологи! А еще судмедэксперты с лопатами.
Бедный измученный парнишка, просидевший в плену полгода, пообещал никому не говорить, как Ойкава ковырялся в ранах Ушиваки подручными предметами, пока тот не сознался, сколько у него было жертв, и куда он дел трупы.
Когда Ушиваку увезли, парнишкой занялись психологи, а судмедэксперты начали перекапывать садик («Тут редкие растения!» — «Чему вас учат, копайте сбоку!»), к Тоору подкрался Савамура и как бы между прочим сказал:
— Что с огнестрелом делать будем? Здесь тебе не Аргентина, Ойкава.
— Скажем, что ствол был на Ушиваке, а я отвлек его и забрал, — дернул плечом Тоору. — А если тебя волнует законность, можешь связаться с наркоконтролем… коллега.
Бросив быстрый взгляд вокруг, Тоору незаметно передал Савамуре свое удостоверение.
— Это не ты, часом, Большая Капибара? — вполголоса сказал Савамура.
— Я тебе этого не говорил, — улыбаясь, сквозь зубы, ответил Тоору.
Ему не очень хотелось, чтобы стало известно, кто именно порушил тихоокеанский наркотрафик настолько, что кокаин в Японии взлетел в цене в разы, в Сефеконар и так смертность была впечатляющая.
— Кстати, неплохо стреляешь, ни одной артерии не задел.
Тоору невольно скривился: на самом деле он промахнулся, потому что у него после удара по голове двоилось в глазах
Савамура отдал Тоору удостоверение и протянул ему пакетик для вещдоков.
— Сдавай ствол и свободен.
Вдруг со стороны балагана вокруг Куроо (он сидел на корточках и разговаривал с кем-то по телефону, прикрыв глаза ладонью — тайные удобрения садика Ушиваки обернулись для него пиар-кошмаром — а добрые, добрые Бокуто и Иваидзуми его дико стебали под вопли Хинаты, который уже разбазарил ВСЕ по фейс-тайму Кагеяме) донеслись сдавленные ругательства.
— Да твою ж мать, пацан, ты-то что тут делаешь, тут сейчас трупы будут выкапывать! — рявкнул Иваидзуми в открытый багажник своей машины, и мимо него промелькнула вихрастая молния.
В следующую секунду в грудь Тоору врезалась черная макушка совсем повзрослевшего за эти несколько лет Такеру, который без слов обхватил его руками и не желал отпускать.
Тоору обнял его в ответ и, разумеется, заревел.