Этот налог рассматривался как дополнение к quatre vieilles, поскольку он взимался с форм дохода, в значительной степени забытых системой прямых налогов, установленных в 1790-1791 годах. Действительно, для своего времени IRVM был образцом фискальной современности, особенно потому, что его база была очень велика: он взимался не только с дивидендов по акциям и процентов по облигациям, но и со "всевозможных доходов", которые владелец ценных бумаг мог получить в дополнение к любому возмещению вложенного капитала, независимо от точной юридической категории вознаграждения (включая распределение резервов, премии, прирост капитала, полученный при ликвидации компании, и т.д.). Данные, полученные в результате сбора IRVM, были также использованы для того, чтобы впервые измерить быстрый рост этого вида дохода в период с 1872 по 1914 год. Более того, налог собирался у источника: другими словами, его платил непосредственно эмитент ценных бумаг (банки, инвестиционные товарищества, страховые компании и так далее).
Однако с точки зрения ставок IRVM соответствовал модели существующего налогового режима: новый налог был строго пропорционален, с единой ставкой в 3% на доход от всех ценных бумаг, от крошечных процентных выплат, выплачиваемых человеком, купившим несколько небольших облигаций на пенсию, до огромных дивидендов, составляющих сотни лет дохода среднего человека, выплачиваемых богатым держателям акций с диверсифицированными портфелями. Ставка была повышена до 4% в 1890 году и оставалась на этом уровне до Первой мировой войны. Технически было бы легко поднять ставки еще немного и сделать их прогрессивными. Но ни одно правительство не было готово взять на себя такую ответственность, поэтому IRVM в конечном итоге практически не повлияла на накопление и сохранение крупных состояний в период 1872-1914 годов.
Дебаты продолжались, и после многих поворотов Палата депутатов в 1909 году приняла закон о создании общего подоходного налога (impôt général sur le revenu, или IGR). Это был прогрессивный налог на все доходы (включая заработную плату, прибыль, ренту, дивиденды, проценты и так далее). В соответствии с законопроектом, внесенным в 1907 году министром финансов от Радикальной партии Жозефом Кайо, система также включала пакет так называемых целевых налогов (взимаемых отдельно с каждого целевого налога, или вида дохода). Эта система была направлена на более широкий круг лиц, чем ИГР, который был рассчитан только на меньшинство богатых людей, которые должны были облагаться прогрессивным налогом, чтобы достичь определенной степени перераспределения.
Однако законопроект Кайо был относительно скромным: ставка на самые высокие доходы в рамках ИГР составляла всего 5 процентов. Тем не менее, противники законопроекта осуждали его как "адскую машину", которая, будучи запущенной, никогда не может быть остановлена. Это был тот же самый аргумент, который приводился против налога на наследство, но он был выдвинут с еще большей яростью, поскольку требование декларировать доходы физических лиц считалось невыносимо навязчивым. Сенат, который был так же враждебен к прогрессивному подоходному налогу, как и к прогрессивному налогу на наследство, отказался голосовать по законопроекту и заблокировал применение новой системы до 1914 года. Кайо и другие сторонники подоходного налога использовали все имеющиеся в их распоряжении аргументы. В частности, они указывали тем своим противникам, которые предсказывали, что верхние ставки быстро вырастут до астрономических уровней, что ставки прогрессивного налога на наследство фактически относительно мало изменились с 1901-1902 гг.
Среди факторов, сыгравших важную роль в эволюции идей, особенно интересно отметить, что публикация статистических данных, полученных из деклараций по налогу на наследство, которая началась вскоре после введения прогрессивного налога на наследство 25 февраля 1901 года, помогла подорвать идею "эгалитарной" Франции, на которую часто ссылались противники прогрессивного налогообложения. В парламентских дебатах 1907-1908 годов сторонники подоходного налога часто ссылались на эти новые знания, чтобы показать, что Франция не является страной "мелких землевладельцев", которую так любят описывать их противники. Жозеф Кайо сам зачитывал депутатам данные из этой статистики и, показав, что количество и размеры очень крупных поместий, ежегодно декларируемых во Франции, достигли астрономического уровня, заключил: "Нас заставляли верить и говорить, что Франция - это страна маленьких состояний, капитала, раздробленного и рассеянного до бесконечности. Статистика, которую нам предоставил новый режим наследования, заставляет нас отказаться от этой идеи. Господа, я не могу скрыть от вас тот факт, что эти цифры заставили меня изменить некоторые предвзятые идеи, на которые я ссылался ранее, и навели меня на определенные размышления. Дело в том, что очень небольшое число людей владеет большей частью состояния страны."