Однако верность данного наблюдения не делает ситуацию аналогичной (даже с соответствующими коррективами) той, которая существовала во времена Маркса. Если бы речь могла идти только о противостоянии рабочих и капиталистов в мировом масштабе, то все то, что было сказано относительно мировой коммунистической революции, оказалось бы верным, хотя и «сдвинутым» определенным образом во времени и пространстве. Но в том-то и дело, что вследствие изложенных выше причин противоречие между трудом и капиталом из социального противостояния между рабочими и капиталистами отдельных стран (которое общность социальных интересов и тех, и других делала интернациональным), в настоящее время все больше трансформируется в принципиально всемирное противостояние между империалистическими и всеми остальными странами мира. В известной степени нынешнее положение можно сравнить с тем, которое имел в виду К. Каутский, говоря о так называемом «ультраимпериализме»86.
Хорошо известна яростная полемика Ленина против Каутского по этому вопросу. В принципе Ленин не возражал против того, что, возможно, «усиливающееся международное переплетение различных клик финансового капитала … поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом»87. «Рассуждая абстрактно-теоретически, – писал он, – можно прийти к выводу, к которому и пришел … Каутский, именно: что не очень далеко уже и всемирное объединение этих магнатов капитала в единый всемирный трест, заменяющий соревнование и борьбу государственно-обособленных финансовых капиталов интернационально-объединенным финансовым капиталом»88. Но, тем не менее, Ленин считал, что к такому выводу можно прийти, только «распрощавшись с марксизмом».
Почему? А потому, что будучи правильной в принципе, в конкретных условиях того времени эта теория, по мнению Ленина, оказывалась «самой тонкой и наиболее искусно подделанной под научность и под международность, теорией социал-шовинизма»89 и служила «для оправдания оппортунистов»90. «Не подлежит сомнению, что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства. Но развитие идет к этому при таких обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях, – отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр., и пр., – что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до “ультраимпериалистического” всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратится в свою противоположность»91.
Прошло почти сто лет, и результаты общественной практики за это бурное время дают основание поставить вопрос: так кто же был прав Ленин или Каутский? Оба были правы и оба ошибались. Были правы, поскольку верно предсказали последующие события. С одной стороны, социалистическая революция действительно произошла задолго до того, как ожидаемое «ультраимпериалистическое» объединение стало сколько-нибудь действенным (более того, она, может быть, и не выжила бы, если бы это случилось раньше). С другой же, капитализм не «лопнул» и сегодня несомненно все более и более приобретает черты «ультраимпериализма». А ошибались в том, что очень верно подмеченные ими процессы в различных частях всемирной капиталистической системы (соответственно «периферии» и «ядра») они распространяли в качестве всеобщей закономерности ее развития на всю систему. Ибо оба вслед за Марксом мир, в действительности представляющий собой сложную иерархическую систему из разнородных социальных и цивилизационных элементов, видели таким, каким он был представлен в его теоретической модели капитализма принципиально «унитарным» («все без исключения государства») объектом развития.
На самом же деле не произошло ожидаемого объединения всех капиталистов против всех рабочих (и наоборот) во всемирном масштабе. Произошла дальнейшая консолидация «ядра» капиталистической системы, представленного «западной буржуазной цивилизацией», против всего остального мира, все цивилизации которого Запад в большей или меньшей степени превратил (или пытается превратить) в свою «периферию». И дело здесь вовсе не в каком-то там «столкновении цивилизаций»92, а в социальном противостоянии, только принимающем цивилизационную форму. В дальнейшем это цивилизационное противостояние будет только углубляться. И дальнейшие социальные преобразования неизбежно будут иметь внешнюю форму цивилизационных.