Алексей. Так вы про это, что ли, писали?!
Карл Маркс. Ну и про это тоже… писал когда-то. Молодой был, как вы. Не очень умный. Хотел, чтобы всё общее — и дома, и средства производства, и женщины, и юноши… кому что.
Алексей. Так вы сами, стало быть, капитала нажить не умеете?
Карл Маркс. Делить — могу. Наживать — не умею.
Алексей (нервничает). Так что же вы… Столько лет людям мозги компостировали! Люди вам поверили, наворотили тут, понимаешь…
Карл Маркс. Позвольте, я-то чем виноват? Мало ли ещё других людей записывают свои досужие мысли после сытного обеда? Глупости, конечно. Графоманство. Но вас же читать не заставляли?
Алексей ходит взад-вперёд, в отчаянии жестикулирует.
Алексей. Да если бы… не ваше графоманство… У моего прадеда дом был в Саратове. Каменный. И сейчас стоит. А я, по вашей милости… супруга уже, кажется, заговаривается!
Карл Маркс. Кто же вашего прадеда из дома выгнал?
Алексей. Так ведь этот ваш… призрак коммунизма. То есть, уже не призрак, а когда материализовался в полной мере.
Карл Маркс. А-а… Он может. Я вам вот что скажу, молодой человек. Возьмите все эти мои сочинения — и в печку. Дом ваш вернуть не берусь, а квартирка при вас останется.
Алексей. Где же мы денег возьмем?
Карл Маркс. Денег? Деньги — тоже химера. Деньги вам нужны или квартира?
Алексей. Квартира… И деньги бы не помешали.
Карл Маркс (небрежно). Можно и деньги…
Поднимается из кресла. Теперь, когда он освещён, видно, что он одет в кожаную «косуху», кожаные штаны и «казаки». Волосы оказываются несколько длиннее, чем это принято изображать на портретах. На шее — наушники плейера. На груди — бандана с черепами. В руке — мотоциклетный шлем, стилизованный под фашистскую каску. По всему видно, что он — матёрый ночной байкер.
Алексей. Вот это номер!.. Вы, простите, кто теперь на самом деле призрак коммунизма или рокер?
Карл Маркс. Призраки — они тоже рядом с людьми живут.
Алексей. Тогда, извините за любопытство… какая у вас музыка в наушниках?
Карл Маркс. Родная, отечественная.
Алексей. Моцарт? Бах? Бетховен?..
Карл Маркс. Отстой, хлам, нафталин! «Роммштайн» мне более всего по душе…
Громко врубает музыку. Тряся головой и подпевая фонограмме, удаляется, помахав Алексею на прощание рукой.
За сценой к музыке примешивается оглушительный треск мотоцикла.
В две секунды всё затихает, свет гаснет.
Утро. Пчёлкины завтракают. Приглушённо работает радио; диктор говорит о продолжающемся падении рубля.
Ольга. Пчёлкин, ты почему не ешь?
Алексей. Так, не хочется. А ты почему?
Ольга. А я фигуру берегу.
Алексей. Теперь не надо. В коммуналке с упитанными боками — легче выжить.
Ольга. Ты тоже где-нибудь позанимайся. Ещё не известно, какие дебоширы попадутся.
Алексей. Я себе газовый пистолет куплю.
Ольга. Главное, сразу так себя поставить, что б боялись… ну, уважали. На кухне стол у окна занять. В ванную, в сортир — чтобы без очереди… (Плачет.)
Алексей (встаёт, прохаживается). Оля.
Ольга. Что…
Алексей. Звони Белугину, я согласен.
Ольга (перестаёт плакать). Правда?
Алексей. Правда, правда.
Ольга. Нет, правда, он поможет! Он сам предлагал обращаться, почему бы не обратиться, если человек сам предлагает?..
Алексей. Я же сказал — согласен. Звони, только не плачь.
Ольга. Ну, тогда я звоню?..
Снимает трубку, вытирает платочком нос, нажимает кнопки.
Ольга (слегка дрожащим голосом, в нос). Борис Андреевич? Здравствуйте, это я, Оля… Да, ничего, спасибо… А вы как? Ага… Когда? Ага… Борис Андреевич, у вас тысяча долларов есть?.. То есть, в долг, конечно. То есть, в долг, конечно. Да, очень срочно. Хорошо, я подожду. (Закрыв трубку ладонью шепчет мужу: «Сейчас посмотрит!») Да-да, слушаю. В девятнадцать тридцать? Да-да, я всё поняла, я буду.
Медленно вешает трубку, вытирает платочком нос.
Ольга (тихо). Он постарается.
Пауза.
Алексей. Я с тобой поеду.
Пауза.
Ольга. Дурак ты, Пчёлкин. Хоть и Маркса конспектировал. Я же ему буду глазки строить!
Алексей (испуганно). Это зачем?
Ольга. Так ведь это не он у меня, а я у него просить буду.
Алексей. Погоди… Просить не надо. Если так не даст, просить не надо!
Ольга, глядясь на себя перед зеркалом, пожимает плечами.
Алексей. А ты знаешь, как это называется?!
Ольга. Как?
Алексей. Ну, это… слово забыл… Ну, почти… проституция.
Ольга. Консумация!
Алексей. Да!
Ольга. По-моему, ты, Пчёлкин, что-то немного путаешь.
Алексей. Ничего я не путаю. Я после этого… ты после этого…
Ольга. Этого — не будет.
Алексей. Чего… этого?
Ольга. А ты… про что?
Алексей. А ты… про что?
Испуганно смотрят друг на друга.
Ольга (оскорблённо). Пчёлкин, если ты мог такое про меня подумать… (Качает головой, утирает слёзы платочком.)
Алексей. А я ничего такого не подумал. Только лучше будет, если я сам денег достану.
Ольга. Доставай! Ну? Что же ты не достаёшь? Где они у тебя? — в тумбочке?..
Алексей торопливо одевается.
Ольга. Ты куда?
Алексей. Не знаю. Убью кого-нибудь, ограблю, а денег достану. Не ходи никуда, понятно?..
Убегает.
Ольга. Понятно…
Вздыхает, раскрывает шкаф с зеркалом и, под звуки мелодии из к/ф «Мужчина и женщина», примеряет свои нехитрые туалеты — один соблазнительнее другого…
Там же. За окном темнеет. Входит Алексей. С первого взгляда понятен результат его усилий.
Он медленно подходит к холодильнику, достаёт открытую банку консервов, начинает жадно есть прямо на корточках. Пьёт воду из горлышка бутылки. Падает спиной на диван, смотрит в потолок.
Алексей. Уму не постижимо. И какие они милашки, когда от них ничего такого не надо! Свои в доску! А эти, сослуживцы…
Передразнивает:
«Старик! Ты даже не представляешь, как Я попал!..»
Пауза.
Бизнесмен… Друг детства, выросли в одном дворе.
Передразнивает:
«О чём речь, Пчела, бери, бери всё что есть, всё, что в кассе! Я сам давно хочу закрыть этот паршивый бутик и удавиться!..»
Пауза.
Банкир. Армейский товарищ!..
Передразнивает:
«Видишь ли, Алексей, ввиду сложившейся конъюнктуры и стремительного роста процентных ставок, бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу…» А сам завтра же поедет на Канары швырять деньги направо и налево.
Пауза.
Нет, нет, всё! Теперь и я буду таким. Пусть только кто-нибудь чего-нибудь попросит! Всё, всё через предоплату. Вам немножечко веры?.. надежды?.. Ах, вам только немножечко любви… А извольте-ка предоплату! Человек человеку — волк!
Пауза.
Интересно, Белугин дал денег? А он ведь хуже всех этих, человек совершенно бессовестный. Конечно, женщинам легче просить… Женщинам вообще жить легче.
Пауза.
А что если он… Что если она… ради того, чтобы… Нет, не может быть! И времени… (смотрит на часы) прошло слишком мало. Если через час не вернётся, позвоню ему на трубку и — пропадай всё пропадом!..
Пауза.
А если он выключил?.. Нет-нет! Тогда надо бежать, искать!..
Резко садится.
Где искать?.. Нет, не мог он выключить. Слишком деловой, чтобы так просто взять и выключить. (Обхватывает голову руками.) Что делать, что делать?..