— Узнаю, — сказал тот мрачно. — С вами по ходу уедешь. Только не в Америку, а значительно севернее.
— Можешь не ходить, — развел руками Валерик. — Мы сами управимся, чего тебе на самом деле рисковать? Рожи нам их опишешь и все.
— Пойду, — сказал Витя и глаза его блеснули.
На следующий день компанию гопников мы поймали довольно быстро, в том самом закутке, куда вчера отвели Витю. Ребята работали — менялись обувью с перепуганным парнем лет шестнадцати, который никак не мог развязать узел на своих фирменных кроссовках, ценой в пару сотен. На сменку он бы получил стоптанные кеды, которые уже стояли тут же.
— Иди, парень, ребятам сейчас будет не до тебя, — сказал Серёга перепуганному парню. Тот с радостью ретировался.
— Ни хрена себе! — изумился один из гопников. — Че за наглость, я не понял? Вы кто такие вообще?
— Он? — спросил Валерик.
— Он, — подтвердил Витя.
— А-а-а… — гопник усмехнулся. — Этот вчерашний лох кентов привел. Че хотели-то?
— Мы не хотели. Мы хотим, — поправил я. — Хотим две кассеты, которые вы вчера забрали, обратно. И бабки тоже.
— Иначе вас отсюда унесут всех, — добавил Валерик.
Нас было шестеро, а этих около десятка, численное преимущество было явно на стороне противника. Не спортсмены, обычные парни, лет семнадцать-восемнадцать, а нескольким и того меньше. Но наверняка у кого-то из них ножи, и решимости пустить их в ход хватит. Однако гопники видели, что настроены мы серьезно и выглядим уверенно. Наша уверенность вызвала неуверенность у них.
— А вы кто такие? — спросил один из них. — Чего-то я никого из вас не знаю ни хрена?
— Короче, мне это надоело, — как-то очень расслабленно сказал Серёга.
И вдруг резко зарядил одному из стоявших ближе всего гопников прямой в челюсть. Тот, к моему удивлению, не отрубился, но просто присел на корточки. Валерик резко и без замаха пробил хук гопнику, на которого указал Витёк. На Валерика налетели сразу двое, но на помощь ему пришел Игорь — здоровенный парень двадцати дух лет. Один из нападавших получил резкий удар в солнечное сплетение и медленно осел у стены, а второй пропустил серьезный удар в корпус и отскочил, держась за ребро.
— Мы по делу разговаривать будем или нет? — поинтересовался Серёга.
Глава 4
— Мы Седого знаем, — выдохнул тот, который держался за ребра. — Хана вам всем, поняли? Всех на пики поставим! — Его полную оптимизма тираду прервал мощный пинок по заднице.
— Да мне похрен, седого или рыжего, — вернуть либо кассеты, либо бабки. Сроку вам два дня. Не придете — все равно поймаем, здесь или в городе. И тогда уже будем по-настоящему с вами разговаривать, не шутя. Вообще оборзели. — Серёга был зол.
— Смотри, чтобы тебя потом не поймали! — заявил кто-то из гопников, но тут же получил увесистый подзатыльник и притих.
— Кому еще не ясно? — грозно спросил Серёга.
Ответом ему было угрюмое молчание.
— Значит так, послезавтра в это же время — здесь. Всем все ясно?
Вновь молчание было ему ответом.
— Ну, я смотрю, вы не поняли ни хрена, — сказал Серёга угрожающе. — Так может нам кого-то из вас с собой взять, в залог? Посидит до послезавтра в подвале, а когда кассеты или бабки принесете — получите своего корефана. Вот тебя, например, возьмем, — Серёга ткнул наугад в одного из гопников.
— А я ниче! Я все понял! — шарахнулся тот.
— Все все поняли?! — Серёга грозно повысил голос.
Гопники промычали что-то угрюмо-утвердительное.
— Ну и все! Пойдемте, парни.
Мы с достоинством удалились.
— Не вернут они ни хрена, — сказал Витя мрачно.
— Дело ж не в этом, — ответил я. — Важно же то, что мы отпор дали, за себя постоять смогли.
— Все в елочку! — весело подтвердил Серёга. — Теперь трижды подумают, прежде чем лезть к кому из вас. Еще и своим расскажут.
— Еще не известно, чем закончится, — сказал Витёк. Он был явно не в настроении.
— Да нахрен, — ругнулся Игорёха. — Если рыпнутся, бошки поотбиваем. И вообще, пусть они теперь думают, чем закончится.
Мы рассчитались с парнями (акция обошлась нам в семьдесят пять рублей) и договорились встретиться завтра.
Валерик с Витей поехали в видеосалон, а я решил пройтись по городу, проветриться и привести мозги в порядок. Я уже большего года в этом времени. Больше года! С одной стороны — как будто вчера пришел в себя на больничной койке, а с другой — ужас, сколько времени прошло и всего случилось… Вокруг грохочут перемены. Фундамент страны трещит и сыпется. Нина Андреева пишет свое пламенное письмо в «Советскую Россию». А Новодворская организует «Демократический союз». Мы уходим из Афганистана. Совсем. Семейная банда захватывает самолет. В Сумгаите погромы — азербайджанцы против армян. И в Ленинграде убивает себя Башлачев. И почему-то стабильно одна-две авиакатастрофы в месяц. С человеческими жертвами, конечно. И ничему этому я, человек будущего, помешать не могу. Историю пришпорили и погнали галопом, события сыплются как из дырявого мешка, и все эпохальные! А газеты сходят с ума. Внезапно получается, что можно говорить о проблемах. И начинают говорить потихоньку — оказывается, у нас есть, например, наркомания. И молодежная преступность. И неформалы. И летающие тарелки со снежным человеком. И что со всем этим делать — непонятно. Газетчики не могут понять — правда ли все можно? Или еще чего-то нельзя? Они проверяют, тычутся в разные темы и никто их не снимает с должности.