ЭЛИТЫ И КЛАССЫ КАК АГЕНТЫ ИСТОРИИ
Не все люди способны изменить что-то вокруг себя. Большинство из них практически все время находится в таких точках социальной структуры, в которых они не могут значительно оспорить свои отношения с другими социальными акторами. Структурные изменения можно прогнозировать и анализировать, только помещая агентов изменения в отношения с другими акторами, которые косвенно или неосознанно создают стратегический просвет собственными действиями внутри той же самой общей структурной обстановки. Наша задача определить причинно-следственные связи, по которым акторы в некоем месте преобразуют социальную структуру, создавая дальнейшие стратегические возможности для других акторов в иных местах. В этой книге предпринята попытка отыскать начала таких «цепочек причинно-следственных связей»[5] в средневековой социальной структуре и проследить разные последовательности действий, создавшие капиталистические общественные отношения.
Мое основное открытие состоит в том, что цепочки случайных изменений начинаются с элит, а не с классов или индивидуумов. Конфликт элит приводит в движение и направляет каждую эпоху трансформаций. Если мы хотим понять, почему капитализм развился вначале в определенный момент в отдельных частях Европы, и если мы хотим понять различия между экономиками и политиками европейских стран, мы должны начать с того, чтобы отследить различия в структуре отношений внутри элит, между элитами и классами по отдельности, в городах-государствах, в империях и в государствах Европы Средних веков и раннего Нового времени.
Элиту можно определить как группу правителей, обладающих возможностями присваивать себе ресурсы неэлит и входящих в обособленный организационный аппарат[6]. Элита сама по себе определяется характеристиками организационного аппарата, в который входит[7]. Однако только некоторые элиты способны защитить и расширить свои автономию и власть, изменяя в свою пользу отношения с соперничающими элитами и классами-производителями, которые являются объектами присвоения. Социальные изменения производятся элитами, действующими для себя.
Общество управляется одиночной элитой, если и только если: 1) все ресурсы, забираемые у производящего класса (классов), присваиваются некой унифицированной организацией; 2) ни одна соперничающая элита не способна создать конкурирующей организации присвоения; 3) индивидуальные члены или группы внутри элиты не могут подорвать существующую организацию управления, лишив опоры остальных членов этой элиты. Множественные элиты возникают в том случае, если группа акторов (либо внутри старой элиты, либо пришедших с неэлитных позиций) развивает возможность извлекать ресурсы из неэлит таким образом, что другие элиты должны терпеть это для того, чтобы сохранить собственный доступ к ресурсам неэлит.
Элиты, согласно этому определению, подобны правящим классам в том, что и те, и другие живут эксплуатацией производящих классов. Элиты, однако, отличаются от правящих классов в двух значительных аспектах: во-первых, в рамках теории Маркса коренной интерес правящего класса — воспроизводство своих эксплуататорских отношений с производящим классом, а в модели конфликта элит этот интерес дополняется равно жизненным интересом в сохранении способности расширить свой организационный охват конкурирующих элит. Другими словами, когда правит единичная элита, ее интересы можно анализировать в терминах Маркса, так как их единственным противником является производящий класс. Когда правят множественные элиты, их интересы направлены на противостояние вызову как со стороны конкурирующих элит, так и со стороны подчиненных классов.
Во-вторых, способность каждой элиты преследовать свои интересы в первую очередь обусловлена структурой отношений между различными сосуществующими элитами и только во вторую очередь межклассовыми производственными отношениями. (И снова, если деятельность единичной элиты не ограничена конкурирующими элитами, тогда, как предсказывал Маркс, все их способности и интересы направлены только против подчиненных классов.)
Элита сначала совершенствует свою способность преследовать собственные интересы, частично или целиком подчиняя организационный аппарат конкурирующей элиты своему собственному. Этот процесс я называю элитным конфликтом. Успех в конфликте элит измеряется тем, становятся ли у объединенных элит методы присвоения ресурсов менее уязвимыми. Если расширяющаяся элита умеет парировать удары конкурирующей элиты, то она может и совершенствовать свои организационные способности воздействовать на производственные отношения, улучшать методы изъятия ресурсов у производителей и уменьшать перспективы сопротивления со стороны производящего класса.
5
Понятие «цепь благоприятных возможностей» взято из одноименной книги Гаррисона Уайта (Harrison White, 1970).
6
Способности элит могут основываться на военной силе, контроле или владении средствами производства или обмена, доступе к средствам спасения души или культурном капитале. Моя теория утверждает, что элиты получают доступ и раскрывают одну или все свои способности при помощи организационных аппаратов. Я согласен с Бурдье (Bourdieu [1972], 1977), а также Зелени, Зелени и Ковач (Szelenyi, Szelenyi, Kovach, 1995) и другими в том, что культурный капитал — базис контроля элиты, но, в отличие от них, я полагаю, что культурный капитал относится к организациям, которые составляют элиты, а не к индивидуальным представителям элит или их семьям. Семьи и индивидуальные представители могут передавать культурный капитал за пределы организаций, но сам по себе он развивается для присвоения ресурсов или доминирования над другими через организации.
7
Это определение элиты «в себе» и «для себя» напоминает различение Марксом классов «в себе» и «для себя». Однако Маркс полагал, что классы обречены в конечном итоге стать классами для себя, а модель элитных конфликтов, которую я предлагаю, утверждает, что только те элиты, у которых есть возможность действовать для себя, могут поддержать свою автономию. Элиты сами по себе подчинятся элитам-конкурентам с большими способностями, потеряют свою автономию и не смогут действовать для себя в будущем. Конечно, могут возникнуть новые элиты, возможно, с теми же организационными чертами, что и бывшая подчиненная элита, но с большими способностями для конфликта.