/Три великих семейных невроза – там, где не срабатывает Эдипов комплекс в своей дифференцирующей функции или дизъюнктивном синтезе: страдающий фобией не знает, родитель он или ребенок; страдающий манией одержимости не знает, живой он или мертвый, а истерик не знает, мужчина он или женщина/. Семейный треугольник представляет собой минимальное условие, при котором Я приобретает координаты, дифференцирующие его в отношении поколения, пола и состояния. А религиозный треугольник подтверждает этот результат в другом регистре: так, устранение женского образа в пользу фаллического символа в троице показывает то, как треугольник смещается к своей собственной причине и стремится ее интегрировать. На этот раз речь идет о максимуме условий, при которых дифференцируются личности. Отсюда значение для нас кантовского определения, постулирующего Бога как априорный принцип дизъюнктивного силлогизма, так что все возникает из него путем ограничения большей реальности (Omnitudo realitatis); с этим связан юмор Канта, превращающего Бога в хозяина одного силлогизма.
Специфика Эдиповой записи – во введении исключительного, негативного и ограниченного использования дизъюнктивного синтеза. Мы настолько сформированы Эдипом, что с трудом можем себе представить другое использование этого синтеза. Даже три семейных невроза не выходят за его пределы, хотя их носители страдают от невозможности его применения... экстра-Эдипов урок шизофрении... открытие неизвестной силы дизъюнктивного синтеза, имманентного использования, которое не является более исключительным и лимитативным, но полностью утверждающим, неограничивающим, инклюзивным... это, возможно, высший парадокс... Шизофреник не мужчина и не женщина. Он мужчина или женщина, но таков он именно с двух сторон, он мужчина со стороны мужчин, он женщина со стороны женщин... Шизофреник мертв или жив, но он никогда не мертв и жив одновременно... Он ребенок или родитель, но не один и другой, вместе он один по истечении другого, как два конца палки в неразложимом пространстве. Таков смысл дизъюнкций, в которые Бекетт вписывает своих персонажей и события, которые с ними происходят: все разделяется, но в себе. Даже расстояния позитивны... Он (шизофреник) не заменяет дизъюнктивные синтезы синтезом противоположностей; он заменяет исключающее и ограничительное использование дизъюнктивного синтеза его утверждающим использованием... Он не просто бисексуален, он не между двумя полами, он не интерсексуален, он -транссексуален. Он трансживомертый, он трансродитель-ребенок. Он не отождествляет две противоположности с одним и тем же, но утверждает их дистанцию как то, что соотносит их друг с другом в качестве различных. Он не замыкается на противоречия... Шребер мужчина и женщина, родитель и ребенок, он жив и мертв, т.е. он везде, где имеется сингулярность, во всех сериях... потому что он сам является тем расстоянием, которое превращает его в женщину, в конца которого он уже является матерью нового человечества и может, наконец, умереть. Поэтому Бог шизофреника не имеет ничего общего с религиозным Богом, хотя оба они занимаются одним силлогизмом. /Антихрист как князь изменения, по Клоссовски, обеспечивает субъекту пробегание всех возможных предикатов: я-бог, я-не Бог, я-Бог, я-человек и пр. Нижинский: я-бог, я-не бог, я-Бог, я-клоун бога, я-жена и муж, я люблю свою жену, я люблю своего мужа и пр. Здесь проблема не смысла, а использования/. Нет изначального и произвольного, но есть общий дрейф, абсолютное пробегание неделимых дистанций. Нет высшего существ, все записано исключительно на теле без органов. Эдип угрожает, что если мы на примем исключающую манеру разделять, то мы впадем в недифференцированный хаос; он грозит хаосом. Но там нет хаоса, так как он самим же Эдипом и порождаем в процессе ограничивающего использования дизъюнктивного силлогизма (бинарная машина). Он сам производит то, чем угрожает как Иным, это – не Иное, а свое другое. Сам же он создает это недифференцированное как изнанку создаваемых им различий. /Или «разрешенный» Эдип или ночь воображаемых невротических отождествлений. Эдип и полиция, репрессия. Деэдипизация бессознательного в шизоанализе. Нужно превратить психоанализ в «необходимую деталь революционного аппарата». Структурный Эдип – продолжение треугольника другими средствами: его максимальный и минимальный вариант/. Подлинное различие имеет место не между символическим и воображаемым, но между реальным элементом машинности, составляющим производство желания, и структурной совокупностью воображаемого и символического, формирующих всего лишь миф и его варианты... Отсюда роль имен, свойственная им магия: нет Я, которое отождествляется с расами, народами, личностями на сцене представления, но есть имена собственные, которые идентифицируют расы, народы и личностей с регионами, порогами и эффектами в производстве интенсивных количеств. Теорию имен собственных не нужно мыслить себе в терминах представления; она отсылает к классу «эффектов»: последние не зависят просто от причин, но заполняют собой область, осуществляют систему знаков. Это хорошо видно в физике, где именами собственными называют эффекты... эффект Джоуля, эффект Зибека, эффект Кальвина. Также обстоят дела в истории: эффект Жанны д'Арк, эффект Гелиобагала – все исторические имена, но не имя отца... Шизофреник не имеет принципов: он является чем-то, только будучи другой вещью. Он Махуд лишь потому, что он Уорм, и Уорм лишь потому, что Тартемпион [Имена из романов С.Беккета. – Прим. перев.]. Он девушка лишь в силу того, что он старик, который имитирует и разыгрывает девушку.
Бред имеет отношение к истории, политике, расе, но сам он бессемеен. Эдипова треугольника не существует: Эдип всегда открыт социальному полю. Эдип открыт всем ветрам, всем четырем сторонам социального поля (даже не 3+1, а 4+1). Для поставки эдипизованных субъектов нужен комфорт буржуазной семьи... нужно знать что реально инвестировано в комфортабельных условиях вызревания Эдипа, считающегося нормальным или нормативным.
Революционер первый может по праву сказать: я понятия не имею об Эдипе... Семья по природе своей эксцентрична, децентрирована... Семья не порождает купюр, но семьи пересекают купюры несемейного типа: Коммуна, дело Дрейфуса, религия и атеизм, война в Испании, приход к власти фашистов, сталинизм, война во Вьетнаме, май 68... все это образует комплексы бессознательного... Мы видели, что производство желания представляет собой предел общественного производства, постоянно отвергаемый при капитализме: тело без органов лежит на пределе детерриториализованного социуса, как пустыня у ворот города... но нужно, крайне необходимо, чтобы предел сдвинулся, чтобы он стал безобиден, стал (или создал видимость, что стал) внутренней принадлежностью самой социальной формации. Шизофрения или производство желания есть граница между молярной организацией и молекулярной множественностью желания.
Нужно, чтобы теперь этот предел детерриториализации проходил внутри молярной организации, чтобы он прилагался к искусственной и подчиненной территориальности. Уже вырисовывается, что такое Эдип: он сдвигает предел, он его интериоризует. Лучше целый народ невротиков, чем один состоявшийся, не аутизированный шизофреник. Несравненный инструмент стадности, Эдип является последней покорной и частной территорией европейского человека. Имеет место сегрегативное использование конъюнктивных синтезов в бессознательном, которое не совпадает с разделением на классы, хотя и является непревзойденным орудием в руках господствующего класса: это от него исходит чувство «пребывания среди своих», принадлежности к высшей расе, которой угрожают внешние враги... Эдип является производным от подобного националистического, религиозного, расистского чувства, а не наоборот: не отец проецируется на вождя, но сам он является следствием из него... Лакан проницательно указал на связь Эдипа с сегрегацией... сегрегация – условие Эдипа. Желание может определенно желать репрессии против себя самого в субъекте желания (отсюда роль инстинкта смерти в разветвлении желания и социальности). Все это происходит не в идеологии, но куда ниже. Бессознательные инвестиции фашистского или реакционного типа могут сосуществовать с сознательными революционными инвестициями. Напротив того, может (хотя редко) случиться, что революционная инвестиция на уровне желания сосуществует с реакционными инвестициями, совпадающими с сознательным интересом. Во всяком случае сознательные и бессознательные инвестиции принадлежат к разным типам, даже когда они совпадают и налагаются друг на друга. Мы определяем бессознательные реакционные инвестиция как соответствующие интересам господствующего класса, но на уровне желания... прибегающие к сегрегативному использованию конъюнктивных синтезов, из которых вытекает Эдип (я принадлежу к высшей расе). Революционная бессознательная инвестиция... разрывает все сегрегации: «я изначально принадлежу к низшей расе,., я дурак, я негр»... с этим связано номадическое и многозначное использование конъюнктивных синтезов.