В другой своей работе «Аграрная история Древнего мира» (1909) Вебер продолжает размышлять над различиями между древним и современным капитализмом: «Среди составных частей капитала (имеется в виду капитал античной эпохи. - В. К.), разумеется, отсутствуют все те средства производства, которые созданы техническим развитием последних двух столетий и составляют нынешний “постоянный” капитал... среди способов эксплуатации капитала отступает на задний план помещение капитала в промышленность и, в частности, в “крупные производства” в области промышленности; напротив, прямо доминирующее значение имеет в древности один способ эксплуатации капитала, который в настоящее время по своему значению отступил на задний план: государственный откуп»[39]. Далее Вебер называет главных капиталистов древнего мира; это: откупщики, военные поставщики, ростовщики, крупные торговые предприниматели, финансовые магнаты. Вебер называл древний капитализм «политическим», имея в виду, что своей пуповиной он был связан с государственной фискальной политикой. Но разве всех этих признаков «политического» капитализма во времена Вебера не было? Разве к началу XX века в ряде западных стран капитализм не стал превращаться в ростовщический? Все это было, но рамки статьи не позволяют привести факты и цифры, подтверждающие сходство двух видов капитализмов. Говоря о «цивилизованном» капитализме, Вебер имел в виду прежде всего английский капитализм эпохи промышленной революции, однако к началу XX века такой капитализм стал уже достоянием истории. Англия превратилась в колониальную державу, опирающуюся на военную силу, а также в мирового ростовщика и опытного финансового спекулянта. Мы можем резюмировать: попытки Вебера отделить «цивилизованный» капитализм от древнего, «нецивилизованного», «языческого» капитализма успехом не увенчались. Тем более сегодня нам, с высоты XXI века хорошо видно поразительное сходство современного капитализма с древним «политическим» и ростовщическим капитализмом.
Зомбарт продолжал опровергать Вебера и после смерти автора «Протестантской этики» (в 1920 году). В ХХ веке на путь капиталистического развития встали страны, которые находились за тысячи километров от Европы и в которых протестантизмом и не пахло. Наиболее ярким примером была Япония с ее восточными религиями (синтоизм, буддизм, дзен-буддизм). Применительно к таким странам Зомбарт в конце 1920-х гг. предложил использовать термин «новый капитализм». Фактически Зомбарт поставил под сомнение жесткую веберовскую схему зарождения капитализма (этакая «одноколейка» с начальной станцией под названием «протестантизм») и стал склоняться к тому, что в мире существует несколько капиталистических маршрутов движения человечества.
Протестантизм и капитализм: что первично?
Главное замечание в адрес Вебера заключалось в том, что в рассматриваемой им паре понятий «протестантская этика» и «дух капитализма» немецкий социолог без каких-либо колебаний и сомнений первое рассматривает в качестве причины, а второе - в качестве следствия, результата. Однако с таким же успехом можно утверждать, что, наоборот, развитие в недрах традиционного общества капитализма привело к Реформации и появлению протестантизма. Кстати, именно такой точки зрения придерживаются некоторые исследователи. Современный социолог Ю. Кузнецов прямо отмечает: «В некоторых случаях причинно-следственная связь может быть прямо противоположной той, которую усматривает Вебер - то есть именно развитие капитализма создавало благоприятные условия для развития протестантства. Например, в XVI в. в южных Нидерландах экономическая экспансия, действительно, совпала с распространением кальвинизма, причем охотнее всего в него переходили купцы и предприниматели. Но именно эти люди составляли наиболее подвижную группу населения, это были люди, легко идущие на контакт, готовые обсуждать с чужаками религиозные вопросы и принимать чужое мнение. Кроме того, эта группа по понятным причинам была весьма оппозиционно настроена к испанской короне. С другой стороны, возможности инквизиции в торговых центрах всегда были меньше, чем в аграрных областях. Наконец, большую роль в экономической жизни Антверпена играли мараны - бывшие иудеи, принудительно обращенные в католичество. С началом Реформации они обратились к лютеранству, но потому предпочли последовательный кальвинизм»[40]. Кальвинисты (по крайней мере в Голландии) представляли собой разнородную смесь купцов, предпринимателей и бывших испанских иудеев. Получается, что в их ряды влились люди, которые уже были заряжены «духом капитализма».