Енукидзе и Петерсон были сняты со своих должностей. Хотя Сталин понял, что Ягода обманывает его, но ничем не выдал своих подозрений и даже передал в его непосредственное подчинение Управление коменданта Кремля, а летом 1936 года доверил ему организацию процесса над Зиновьевым и Каменевым. В ходе расследования промелькнуло упоминание о существовании в Красной Армии подпольной троцкистской организации. Так появилась первая ниточка, распутывая которую, следователи раскрыли «заговор красных маршалов». (Подробнее об этом деле говорится в статье Сергея Миронова «Сталин предложил назвать операцию «Клубок». См.: «Чудеса и приключения», 2003, № 3.)
Во время процесса по делу Зиновьева и Каменева неожиданно покончил с собой приверженец Бухарина Томский. Он оставил предсмертную записку Сталину. В итоге стало ясно, что в ряды «правых» Томского вовлёк Ягода.
На место Ягоды был поставлен Ежов. А арестованный Петерсон добровольно дал показания о заговоре в армии, в состав штаба которого входили Енукидзе, Тухачевский, Корк, Путна.
Поскольку сам Томский перед смертью признался в своей причастности к заговорщикам, естественно было предположить, что и его соратники Бухарин и Рыков также тут не без греха. Началось расследование. Кампания против Бухарина в печати то затихала, то вновь возобновлялась. Бухарин энергично защищался, отвергал все предъявляемые ему обвинения, но в конце концов Политбюро постановило: пусть решение о судьбе Бухарина примут следственные органы и суд.
Хотя Бухарин вёл себя тихо и даже в письме Ворошилову одобрил казнь Каменева, следствие теперь уже без особого труда нашло доказательства его вины, как и вины его ближайших сторонников. Ведь и раньше было известно, что Бухарин уже после своих покаянных речей встречался с Каменевым. Троцкисты и бухаринцы объединялись в борьбе против большинства в ЦК во главе со Сталиным. Конечно, ни Бухарин, ни Рыков шпионами и диверсантами не были. Но Бухарин, даже снятый со всех важных постов, стал знаменем, вокруг которого объединялись все недовольные сталинским режимом, и в этом качестве представлял большую опасность. Документ, составленный сторонником Бухарина Рютиным, был по сути новым объявление войны Сталину. Поэтому в феврале 1937 года Бухарин и Рыков с несколькими другими своими сторонниками были арестованы. Улики их деятельности, направленной против руководства партии, были столь очевидны, что отрицать свою вину арестованным было бессмысленно.
Суд
Во время суда над новой группой заговорщиков в 1938 году прокурор Вышинский спросил Бухарина об их заговорщической организации. Бухарин в ответ, хотя и витиевато, скажет знаменательные слова:
«Она преследовала, по существу говоря, — хотя, так сказать, может быть, недостаточно сознавала и не ставила все точки над «и», — своей основной целью реставрацию капиталистических отношений в СССР».
Но признание Бухарина было половинчатым. Он признал себя в общем виде виновным в «измене социалистической Родине», «организации кулацких восстаний», «подготовке террористических покушений и дворцовых переворотов», но отверг все обвинения в шпионаже, диверсиях и других конкретных деяниях, в которых его обвиняли, назвав их вздором, и высмеял прокурора. Возможно, ему хотелось выглядеть более достойно в глазах будущих поколений. Но такое его иезуитское покаяние было сочтено за признак того, что он по существу «не разоружился» перед партией ни идеологически, ни политически. Тяжело читать его признания, последнее слово и прошение о помиловании — оно было отклонено. Бухарин и другие члены его группы были осуждены и расстреляны.
Как всегда, политика тесно переплеталась с личными отношениями. Рассказывают, что в 20-е годы Сталин, находясь в отпуске на юге, встретился с Бухариным и предложил ему заключить союз против остальных членов Политбюро. «Если соединить твой талант, Николай, — будто бы говорил он, — и мои организаторско-административные возможности, против нас никто не устоит. Ну, кто такие Зиновьев и Каменев? Ничтожества!» Бухарин по возвращении в Москву передал содержание этого разговора Зиновьеву и Каменеву. Те долго потешались над амбициями Сталина. «Этот шашлычник хочет встать рядом с нами!» Сталин не простил Бухарину такого предательства.
Другая версия того же разговора: Сталин говорит Бухарину: «Мы с тобой — Гималаи, а остальные — ничтожества». Оба приходят на заседание Политбюро, и Бухарин рассказывает о разговоре со Сталиным. Тот в бешенстве кричит: «Врёшь! Ты это придумал, чтобы натравить на меня членов Политбюро!».