А Бухарин продолжал клеймить «рабское», «азиатское» прошлое России, обзывал её «нацией Обломовых». Когда Сталин подверг критике «школу Покровского» и настоял на перестройке преподавания истории в школе, на замене абстрактных схем смены общественно-экономических формаций описанием реальных событий и героев прошлого России, Бухарин этих перемен не принял. Он не желал участвовать в «неонационалистической реабилитации царизма».
На Бухарине, как на виднейшем идеологе партии на протяжении двенадцати послереволюционных лет, лежит немалая доля вины за падение уровня общественной морали в стране. В своих многочисленных выступлениях и печатных работах он, например, хвалил комсомольцев за то, что они разрушали старую мораль, но сетовал на то, что они не поставили новую мораль на место разрушенной. Но откуда же комсомольцы могли взять эту новую мораль, если к её выработке оказались не способны и идеологи партии?
Бухарин играл самую видную роль в развернувшейся тогда в стране кампании по борьбе с антисемитизмом. Сам он, в отличие от некоторых других руководителей партии, был по этой части вне подозрений (его первая жена Э.И.Гурвич, последняя — А.М.Ларина-Лурье). Столь же активно боролся он и с «религиозным дурманом», по части богоборчества он был даже круче Ленина.
Если свести подобные моменты воедино, то надо прямо сказать: Бухарин по самой своей сути был разрушителем. Его энергия сыграла положительную роль в сокрушении старого строя — царского режима и буржуазного Временного правительства. Но он оказался бессильным, когда нужно было созидать новое общество, создавать русскую советскую социалистическую цивилизацию.
Это было главной бедой Бухарина — и не только его, а почти всей прослойки «партийной гвардии» Ленина. И не удивительно, что он разделил её участь.
Бухарин был преимущественно экономистом, и многие его теоретические и политические ошибки проистекают из его экономизма, из представления, будто в основе всего в обществе лежит производство, производственные отношения. Российским марксистам тех лет казалось, что стоит национализировать предприятия, устранить капиталистов — и шагай прямой дорогой к социализму. Они даже Маркса-то как следует не прочитали. Ведь Маркс писал, что корни частной собственности — в разделении труда, а его кавалерийской атакой не ликвидируешь, для этого, может быть, только сейчас, с развитием информационных технологий, появляются необходимые условия. Но в действительности и Маркс до глубинных основ различных типов человеческих обществ — народов и цивилизаций — не дошёл. Не экономика представляет собой основу общественного устройства, а дух народа, который определяет и тип создаваемой этим народом экономики. В конечном счёте всё уходит в область религиозных представлений. Возможно, что-то в этом роде и приходило на ум Бухарину, когда он находился в тюрьме в ожидании суда и приговора. Похоже, он осознал недостаточность своих теоретических построений, потому что в своём последнем слове и в прошении о помиловании говорил о воцарившейся в его душе пустоте.
Говорят, что Бухарин был сыном своей эпохи и её жертвой. Но не все сыны той эпохи стали её жертвами. Сталин, например, не только не пал жертвой эпохи, но и возглавил новую поросль большевиков, которая повела Россию в новую эпоху. Исторический процесс, пока он движется стихийно, т. е. при отсутствии правильной теории у руководящего слоя, беспощаден и кровав. И жертвами его становятся те, кто оказался недостаточно чуток к поступи Истории.
Видимо, несколько преувеличены приятные личные качества Бухарина. Он был умным и образованным политиком, умел быть «своим» и в среде интеллектуалов, и среди рабочих, но тут сказались его способности актёра, присущие любому политику. На деле он был не лишён интриганства и коварства, любил славу и почести, часто демонстрировал свою, как ему казалось, необъятную и блестящую эрудицию, легко переходил от смеха к слезам, отличался шараханиями от «ультралевых» до крайне правых. Случалось, что он шёл на беспринципные уступки, за что Троцкий называл его «Колечкой Балаболкиным». В быту Бухарин отличался известным легкомыслием, неразборчивостью в средствах, жизнелюбием и женолюбием. Вероятно, не совсем неправы те, кто утверждал, что в случае победы Бухарина во внутрипартийной борьбе культ его личности утвердился бы ещё быстрее, чем культ личности Сталина. Думается, он понимал, что, вступая в борьбу за власть, политик рискует проиграть, а участь проигравшего претендента на высшие посты в стране часто бывает незавидной.