Поэтому первой и главной задачей нового главы правительства России стало разоружение разложившейся русской армии, представлявшей потенциальную угрозу большевистской власти. Этим и объясняется его готовность принять неслыханно позорные условия капитуляции, предъявленные Германией. Тем более, что на оккупированной российской территории немцы — он это знал — уж никакого беспорядка не допустят.
А почему такая картина стала для Ленина неожиданной? Потому что он, как и большинство русских интеллигентов, плохо знал Россию и русский народ. Он сам признавался Горькому: «А мало я знаю Россию, Симбирск, Казань, Петербург, ссылка — почти все!»
Мало знал он не только крестьян, но и рабочих — не тех, что ходили на занятия в руководимом им марксистском кружке или стали подпольщиками — распространителями газеты «Искра», но тех, что работали на фабриках, а после работы пили горькую. Эти думали больше о том, как бы в отпуск заявиться в родную деревню в пиджаке и кумачовой рубахе, в сапогах, с часами и с гармошкой. А во время мировой войны место закаленных пролетариев, как Ленин сам смог убедиться, заняли уклонявшиеся от посылки на фронт.
Добиваясь согласия партии на заключение мира с Германией, Ленин бросил на чашу весов весь свой авторитет, заявив: «…или любой ценой немедленный мир, или я ухожу со всех постов…» Он пригрозил отставкой, хотя знал, что несогласие с таким его шагом высказывают не только многие члены партии, но и широкие народные массы. В Кремль поступали сотни писем и телеграмм с протестом против задуманного подписания мира и с выражением готовности до последней капли крови защищать Отечество (Ленин на это отвечал: пусть лучше они присылают войска, а не телеграммы). Значительная часть членов ЦК поддерживала Бухарина и возглавляемую им группу «левых коммунистов», которые требовали развязывания революционной войны против немцев, что послужило бы толчком для революции на Западе. «Левые» считали, что лучше даже пойти на временную утрату Советской власти в России, чем на такую капитуляцию, порочащую Россию в глазах мирового пролетариата. Ленина утрата территории не смущала — он и Троцкий уповали на то, что не сегодня-завтра ураган мировой революции сметет всех ее врагов и все границы, а из стран Запада ближе всех к революции Германия. «Нам поможет Либ-кнехт. Кайзер падет в этом году» — эти слова Ленина вызывали лишь усмешку среди, руководства партии. Ценой неимоверного давления Ленин добился согласия с его позицией лишь с минимальным перевесом (7 из 15 членов ЦК голосовали против). Если бы при голосовании в ЦК, например, Фрунзе не воздержался бы, а проголосовал против (а тем более, если бы Троцкий поддержал Бухарина), Ленину пришлось бы уйти с поста главы правительства. Никогда еще он не был так близок к потере власти.
После того, как был заключен этот позорный и похабный мир, на Ленина вскоре было совершено покушение, а затем руководство страной фактически перешло в руки Совета Рабоче-Крестьянской обороны (впоследствии — Совета труда и обороны) и Реввоенсовета республики. Ленину, по сути, оставили лишь роль председателя Совнаркома, власть которого распространялась только на тыловые районы Московской губернии (войска Деникина подходили к Туле), а его влияние на принятие решений партии сильно уменьшилось. Кстати сказать, этот эпизод показал, насколько мало подходили для России западные основы государственности. Тогда у нас лишь на бумаге существовало такое разделение властей, когда формальным главой государства считался председатель ВЦИК, главой исполнительной власти — председатель СНК, а роль парламента выполняли Съезды Советов. В трудный момент реальная власть должна быть сосредоточена в одних руках — это мы знаем по опыту Великой Отечественной войны. Замечу, что и страны Запада в этом отношении пошли во многом по советскому пути, сосредоточивая в военное время власть в одной инстанции. Все руководство боевыми действиями перешло в руки Реввоенсовета Республики во главе с Троцким. Ленин во время гражданской войны как бы оставался в тени, занимаясь больше политическими и хозяйственными вопросами.