- Что с ним будет?
- Это решит совет старейших.
- И во главе совета ты, шейх Хаджи Мохаммед.
- Да, я. Ты сказал правду, Эль-Франси. И пусть разбойник не ждет пощады.
- Я верю тебе, ибо ты мудрый и справедливый человек. А что, разве страусиное стадо - ваша собственность? Вы вскормили его или купили у другого племени?
- Что это тебе вздумалось шутить, Эль-Франси? - едва сдерживая улыбку, сказал Хаджи Мохаммед.
- Нет? Тогда мне непонятно, за что ты ругаешь и в чем обвиняешь этого человека.
- Мы затравили этого страуса. Он принадлежит нам.
- А если бы вы упустили его?
- Мы не упустили, друг.
- Ну а если бы все же упустили? - настаивал Пьер Шарль.
Шейху Мохаммеду разговор явно не нравился. Чего хочет Эль-Франси? Бедуин пренебрежительно махнул рукой, давая понять собеседнику, что тот говорит несуразицу, и уже направился было к своим людям, чтобы распорядиться насчет пленника, как Эль-Франси задал ему новый вопрос:
- Ведь тогда страус стал бы свободной добычей для любого, не так ли, шейх Хаджи Мохаммед?
- Да, - нехотя проворчал старик.
- Вот это я и хотел узнать. Этот человек - мой друг.
- Ты, должно быть, шутишь, Эль-Франси! Как может разбойник быть твоим другом?
- Он и в самом деле мой друг. А ты противоречишь сам себе, Хаджи Мохаммед. Только что ты согласился с тем, что не являешься владельцем страуса, а значит, и не имеешь на птицу каких-то особых прав, а теперь снова повторяешь, что тебя и твое племя ограбили. Сними с него путы!
Ошеломленный резким приказом Эль-Франси, шейх склонился над Луиджи, чтобы развязать веревки.
- Чужак убил птицу, которую мы гнали несколько дней. Он лишил нас богатой добычи! - послышался недовольный голос одного из охотников.
- Брось этого грабителя львам, о шейх, пусть они сожрут его! - вторил ему другой.
- Нельзя отпускать разбойника! - надсаживался еще кто-то.
- Замолчите, люди! - потребовал Мохаммед. - Здесь стоит Эль-Франси. Он мой друг и друг этого незнакомца. Его друг - друг и мне, а значит, и друг всему нашему племени.
Выговор подействовал. В полной тишине шейх без помех снял с Луиджи путы.
- Прости, мы не знали, что тебя привел сюда великий охотник Эль-Франси, - извинился старик перед Парвизи.
- Я благодарен тебе, Хаджи Мохаммед, за то, что ты исполнил мое желание, - сказал Пьер Шарль шейху и добавил, обращаясь к остальным: - Я признаю, что первое право на добычу - ваше. Мой брат Жан лишил вас ее. Не из корысти, а из охотничьего азарта. Я возмещу вам вашу потерю.
При упоминании о компенсации лица сынов пустыни заметно просветлели.
- Эль-Франси поможет нам покончить со столь дерзко нападающими на наши стада львами. Он и его спутники - наши гости и отправятся вместе с нами к нашим шатрам.
Ну и хитрец этот шейх! Вроде бы в гости пригласил, а выходит, что и от участия в походе на край пустыни не отвертеться.
- Охотно, мой друг! Мы с радостью окажем вам эту небольшую услугу, принял приглашение Пьер Шарль, чем и завоевал дружбу еще незнакомых с ним людей племени, знающих отважного охотника только по рассказам своего шейха. Теперь-то уж львам не сдобровать! А особенно тому желтогривому хитрецу, которого они столько раз безуспешно подстерегали. Недаром бежит впереди Эль-Франси его добрая слава. Он и вправду такой, как о нем говорят, верный, всегда готовый помочь друг.
Падение с лошади не причинило Луиджи сколь-нибудь серьезного вреда. Несколько ссадин да большой синяк на скуле - вот и все потери. А болезненные ушибы на теле - не в счет: руки-ноги целы, значит, все в порядке.
- Возьми себя в руки, ты - брат Эль-Франси! - шепнул Пьер Шарль не понимающему по-арабски и не знавшему, о чем идет разговор, Луиджи. Тот согласно кивнул и нашел в себе силы не издать ни единого стона, когда предупредительные бедуины усаживали его в седло.
Страуса при участии Селима быстро разделали, и кавалькада направилась к стоянке.
Ехали, к счастью, шагом. Охота окончена, спешить больше некуда.
Парвизи который раз внимательно озирал окрестность - не покажутся ли на горизонте палатки? И каждый раз огорченно вздыхал, пока наконец спустя несколько часов над желтым песком не замаячили черные шатры арабов.
Охотничьи трофеи вызвали в лагере большой восторг. Страусиные перья тщательно пересчитали; за них можно было выменять много необходимых и важных в кочевье вещей.
Де Вермон купил несколько баранов и пригласил охотников на обед.
Да, Эль-Франси - истинный друг, окончательно порешили мужчины на пиру. Он и о женщинах не забыл: велел зарезать барана и для них.
После захода солнца Пьер Шарль вытащил вымотанного до предела Парвизи прогуляться за шатрами.
На ночном небе сияли неправдоподобно яркие звезды. Где-то в пустыне дрались из-за падали гиены.
Вскоре де Вермон остановился и уселся на камень, давая понять Луиджи, что идти дальше не намерен. Просто надо было отойти от шатров, чтобы никто не услышал их разговора.
- Я доволен тобой, Луиджи, - начал Эль-Франси. - А ты мной, видимо, нет: еще бы, волокут тебя неведомо куда через все регентство, не думая вовсе о цели путешествия! Ты ведь полагал, что мы поедем прямо в Медеа, чтобы увезти Ливио. Но это, к сожалению, невозможно. По-хорошему-то попытаться освободить мальчика должны были мы с Селимом вдвоем. Но ты во что бы то ни стало захотел быть с нами. Я выполнил твое желание, и это кое-что изменило в моих планах. Во всяком случае, можешь быть уверен: если есть хоть малейшая возможность, твой ребенок непременно будет вызволен из рабства. Но не я, а ты сам должен это сделать, Луиджи.
Пьер Шарль помолчал немного и продолжил:
- Ты новичок в этой полной опасности стране. Знаешь о ней только из моих записок, да и то лишь главным образом из тех, что касаются древностей. А этого далеко не достаточно. Ты должен собственными глазами увидеть страну и людей. Однако к тяготам, связанным с предстоящей тебе задачей, ты был совершенно неподготовлен. Тебя следовало сначала закалить. Я нарочно выбрал путь потруднее и поопаснее. Специально, имея главной целью - спасти твоего сына.
Парвизи со все возрастающим вниманием следил за словами де Вермона. Пьер Шарль абсолютно прав! Луиджи порывисто обнял друга и крепко пожал его руку.