Зимой конвои шли, не испытывая особых проблем, немцы почти не нападали на хорошо охраняемые караваны. За всё это время из пришедших в советские порты конвоев было потеряно только одно транспортное судно, несколько повреждено, повреждения получил один лёгкий крейсер и были потоплены ещё один крейсер и эсминец британцев, по сравнению с доставленным грузом — лёгкие и незначительные потери. Однако наступило полярное лето, проводка караванов становилась всё сложнее и сложнее, крайний конвой PQ-16 стартовавший из Рейкьявика двадцать первого мая в составе тридцати пяти судов, был самым большим из отправленных в СССР до этого времени. Обратный конвой QP-12 состоял из пятнадцати судов. Конвой сопровождали четыре британских крейсера, которые покинули его в двухстах пятидесяти милях юго-западнее острова Медвежий, опасаясь налетов немецкой авиации. Дальше конвой шёл сам. Несмотря на непрекращающиеся массированные воздушные атаки с одновременным применением торпедоносцев и пикировщиков, конвой дошёл до Мурманска и Архангельска, потеряв только семь судов. Обратный конвой прошёл без потерь. С одной стороны потери были большие, но с другой их сочли приемлемыми.
Дальнее прикрытие конвоев осуществляло соединение тяжёлых британских и американских кораблей, в состав которого входили даже авианосец и два линкора, ну а мы по мере своих сил эти конвои встречали, доводя их до места назначения, работая не столько тральщиками, сколько кораблями ПВО. К июню сорок второго года люфтваффе фактически захватили господство в воздухе и подвергает постоянным налётам Мурманск, в результате которых город, в котором очень много деревянных построек, сгорел, а порт был разрушен и фактически не в состоянии принимать суда.
Дела у меня обстояли хорошо, жизнь не преподносила пока никаких новых сюрпризов, служба шла по накатанной колее. Связь с семьёй наладилась, письма приходят регулярно. Всё у моих хорошо, все здоровы, а сыновья растут и ждут папу домой, сделанный запас продуктов позволяет им почти ни в чем не испытывать нужды, ну и тесть их не забывает, имея большой командирский паёк он исправно делиться с дочерью и внуками дефицитными продуктами. Я регулярно отправляю им послания, в которых как можно более скудно и скучно описываю свою работу. Плаваем мол, противника не видели, скучно и спокойно, когда китов били, было гораздо опаснее и веселее. Ирка хоть и прикидывается иногда дурочкой, мне не верит, это я болван виноват, написал ей о награждении, и она логично сделала вывод, что за «скучные» плавания не награждают, но я стою на своём, как можно меньше в своих письмах акцентируя внимание на войне. Так им спокойнее, а я не хочу вспоминать того, что было.
Пятого июля ничего не предвещало беды, нас собрали в штабе дивизиона для постановки очередной боевой задачи. Необходимо было встретить конвой союзников, и обеспечить его прикрытие от подводных лодок и авиации. Такие задачи мы получали постоянно, поэтому готовы были получить вводные и отправиться в море, особо не переживая за результат. Окунев задерживался, а мы все сидели и просто трепались кто о чём, попивая чай. Эту традицию, проводить совещания совмещая их с чаепитием, ввёл как раз Окунев, большой любитель этого напитка. Признаюсь, честно, иногда вместо чая мы и чего покрепче употребляли.
— У меня от трала лохмотья остались! — рассказывает командир тральщика «Ненец» — три мины за раз на корме практически подряд взорвалось! Думал триндец уже, сухих штанов на сменку не осталось, когда последняя взорвалась.
— Акустический порвало? — заинтересованно спрашивает командир второго отряда тральщиков.
— Нет, «змею» порвало, это всё взрывпатроны чёртовы! Шли бы с кошкой, всё бы обошлось, а эти мины на малой глубине стояли, как только минерп взрывом перебивало, так мина сразу и детонировала!
— Так, а по-другому как? — удивляюсь я, все мы уже тут опытные и постоянно этим опытом делимся между собой — мины не на тросе, а на цепи стояли, их кошкой не порвёшь! Ты скажи своему боцману, пусть запасок побольше берёт, а то не горже это, когда командир с обгаженными штанами на мостике стоит, плохой пример для команды!
— Иди в жопу Витя! Сам бы так попробовал, я бы на тебя посмотрел! — возмущается младший лейтенант.
— Да тут все пробовали уже, это у тебя в первый раз — хмыкнул я — привыкай, ты же тральщик, не всё же тебе пассажиров возить.
— А кто меня постоянно на перевозки ставит?! — возмутился капитан, который ожидал сочувствия и восхищения его подвигом, вместо подколок, но ответить я не успел.
— Так, все в сборе?! — Окунев влетел в кабинет имея необычайно загадочное лицо — отлично! Есть новости мужики!
Командир дивизиона вытащил из планшетки газету и потряс её перед собой, почему-то смотря на меня. В это время вестовой шустро сервировал стол, выставляя на него нехитрую закуску и стопки, посреди стола торжественно водрузилась бутыль с американским виски. Опять эту бурду пить?! Лучше бы самогон достал! Но вообще это совсем удивительно, обычно мы такие мероприятия совмещаем с подведением итогов работы, когда никому не надо выходить в рейс, а тут на постановке задачи бухать будем? Чего это он? Обычно флегматичный капитан второго ранга сейчас был очень возбуждён.
— Ну что ребята, поздравляю вас всех, и себя в частности с грандиозным событием! В нашем дивизионе первым во всей флотилии появился Герой Советского Союза! Президиумом Верховного Совета СССР этого высокого звания удостоен наш товарищ и сослуживец, капитана-лейтенант Жохов! Поздравляю Виктор! — Окунев хлопнул передо мной на стол газету, на развороте которой красовалась моя физиономия.
Вокруг одновременно загалдели капитаны тральщиков, на мои плечи посыпались дружеские хлопки, а я сидел как пыльным мешком пришибленный. Одно дело знать, что тебя представили к такой награде, а другое получить её на самом деле. Ведь сколько времени прошло с представления, больше полугода! Я уже и надежду всякую потерял, забыл про это даже, и вот на тебе! Я жадно читал короткую заметку, да, всё правильно, ошибки нет, Витька Жохов официально герой!
— Это дело надо срочно обмыть! — продолжил Окунев, махнув рукой вестовому и в стопки полилась янтарная жидкость. Улыбающиеся лица капитанов дивизиона стали ещё приветливее, они как один ухватили свои стаканы, алкаши проклятые — За Виктора!
Виски ухнуло в организм как в сухую землю, я даже не почувствовал вкуса, как во сне я смотрел на своих боевых коллег и думал о том, что в заметке я не нашёл фамилию Когана, неужели Изю прокатили с наградой? Я же почти ничего не сделал, чтобы получить эту звезду, а он погиб как герой. Нужно непременно выяснить в штабе флотилии судьбу направленного на него наградного листа!
— Честно скажу мужики, не ожидал! — откровенно говорю я — не сделал же ничего такого особенного, случайно всё получилось.
— Ну-ну, не прибедняйся Витя — засмеялся Окунев, разливая по второй — эх, обошёл ты всех в дивизионе с наградами, один себе все на китель повесил! Звезда, два ордена Ленина, Знамя, Отвага, а у нас только благодарности от командующего.
Договорить Окунев не успел, дверь кабинета открылась и начальник штаба дивизиона, не обращая на застолье внимание, вручил Окуневу какую-то бумагу и пока он её читал, сдёрнул со стола стопку командира и одним залпом засадил её в своё луженное горло. А затем обведя нас всех мутны взглядом, криво усмехнулся и сказал.
— Срочный приказ от командования, всем немедленно выйти в море, для оказания помощи конвою Q-17! Их немцы размотали по всему океану. Потоплена масса транспортов, выжившие пробираются к нам по одиночке.
— А их прикрытие?! — удивленно воскликнул один из капитанов.
— А их прикрытие дёру дало! Все корабли сопровождения рассредоточились и самостоятельно идут к нашим портам. Приказ адмиралтейства!
— Чего это они?! Совсем уху ели?! — не выдержал капитан, совсем не ласково отзываясь о союзниках.
— По данным разведки в море вышел «Тирпец», вот они и сдриснули! — зло ответил начьштаба — волки позорные! Мы должны разыскать выживших и отконвоировать их в ближайшие советские порты! Если от них останеться хоть кто-то…