Со двора доносился стук молотков и визг камнерезных пил. Видимо, продолжались грандиозные строительные работы, начатые новым ректором. Назначенный прошлой осенью глава университета не блистал особыми талантами ни в науке, ни в преподавании, но оказался настоящим маньяком по части строительства. Под его руководством вергатильский храм знаний обзавелся резной балюстрадой, решетчатой оградой и массивной, под древность, аркой перед входом.
Рассеянно раскланиваясь с встречными, Тарх забрался в дальний конец коридора, где ютилась лаборатория магических структур. В тесной комнатке сидели три немолодые тетки не слишком приятной внешности и различной степени стервозности. Они и в молодости не отличались привлекательностью, а уж теперь, ежегодно прирастая весом, болячками, семейными хлопотами и маразмом, стали вовсе кошмарными отродьями. При этом все поголовно считали себя великими учеными.
Как и следовало ожидать, женщины оккупировали пустовавший две недели стол Тарха, разложив жирные кульки со снедью, чашки, чайники и банки варенья. Было шумно: квадратная и подслеповатая старая дева Хубла громким пронзительным голосом втолковывала, какой богатой и влиятельной была семья ее бабушки. Стареющую маразматичку в лаборатории сильно не любили за длинный ядовитый язык без костей, а потому слушали невнимательно. Перекрикивая ее, коротышка Гануба рассказывала, как правильно готовить национальные деликатесы, а доктор наук Ланида — тоже низенькая и толстенькая, методично наворачивала печенье.
Именно Ланида, сидевшая лицом к двери, первая увидела Тарха. Удивительным образом не поперхнувшись сухими крошками, она радостно выкрикнула:
— Ой, девочки, кто к нам пришел!
— Как дела? — поинтересовалась Гануба. — Где гулял? Хубла по привычке выдала идиотскую шутку:
— Дан был на войне. — Она слащаво улыбнулась. — Много людей убил?
Гануба, жена армейского офицера, немедленно подхватила:
— Мой муж говорил, что состоялись большие учения.
— Не очень большие, но были, — хмуро буркнул магистр. — И еще тут когда-то был мой стол. Как его найти? И расскажите какие-нибудь новости.
Женщины охотно затараторили. Оказывается, строители начали ломать недавно построенный фонтан, чтобы соорудить на том же месте другой, с узорным бордюром. Заодно разгромили весь университетский садик, потому что строят дорогу через двор — так ректору будет удобнее ездить домой. Бестолковое строительство все считали большой аферой, на которой начальство хорошо нагрело руки, а теперь заметает следы.
— За счет этих работ ректор свой дом перестроил, — сообщила Гануба. — Цветной кирпич, заморский кафель, дубовые двери позолоченные… Говорят, ремонт университета уже в два миллиона обошелся, а конца не видно.
— Лучше бы эти деньги работникам раздали, — вздохнула Хубла, перетаскивая чайник на свой стол. — Девочки, вы видели во дворе полицейскую карету? Наверное, ректора за растрату поймали.
— Нет-нет, кто же его поймает! — Ланида всплеснула полными руками. — Там такой ужас случился…
Со слов мужа, работавшего в тайной полиции, она поведала, что за последние дни случилась целая серия жутких убийств. В начале недели в Заклятых Кварталах вампиры растерзали двух полицейских. На другой день была поножовщина в Речной Слободе — еще три покойника. А вчера под вечер университетский сторож, заглянув на исторический факультет, обнаружил труп существа, похожего на собаку. Из желудка этой твари извлекли клочок полицейского мундира.
— Собака была вампиром или оборотнем, — авторитетно заявила Хубла. — Загрызла жандарма, а потом кто-то совершил ритуальную расправу. Я читала о похожем случае в «Анналах сверхъестественного».
Протирая влажной тряпкой заляпанную вареньем столешницу, Тарх мысленно порадовался собственной предусмотрительности. Теперь любые нераскрытые убийства последних дней спишут на того мохнатого ублюдка. Хорошо все-таки, что натуралы не видят разницы между вампирами, оборотнями, вурдалаками и болотной нечистью.
Университетская наука занималась ерундой. К примеру, лаборатория сверхъестественной физиологии, несмотря на громкое название, всего лишь измеряла температуру тела и тому подобную белиберду в организмах вампиров, отловленных в городских закоулках. Лаборатория магических структур, где работал Тарх, просвечивала заколдованные предметы, изучая преломление лучей.
Сам Тарх писал диссертацию в университете стольного града Мишвенда, где его научным руководителем был знаменитый профессор Гамбрашондалар, которого маги звали Рашон, а натуралы — Амбраш Алар. Рашон был Темным второго класса и обучил Тарха анализировать структуру и свойства заклинаний, а также различных магических предметов. Однако в университете Вергатила научные достижения Тарха никого не интересовали.
Стряхнув грустные мысли, магистр прислушался к жужжанию соседок по комнате. Тетки оживленно перемывали косточки родне, почему-то приплетая к этой теме колдунов. Неожиданно Ланида обратилась к Тарху:
— Твои родители живут где-то в глубинке?
— Угу. Есть такой городок Муспарди.
— Там в глуши колдуны не скрываются, — авторитетно заявила Хубла. — И все к ним ходят, никто этого не стесняется.
Именно так и жили его родители, Темные седьмого ранга, или, проще говоря, семерочники. Впрочем, отец хвастал в прошлом году, что дорос до шестого. Старики не скрывали своих способностей, и народ охотно обращался к ним за помощью.
Хубла стала развивать хитроумный план грандиозного размаха: заняться изучением магов, повторив на них эксперименты, уже поставленные на вампирах. По-видимому, она всерьез верила, будто гипернатуралы позволят вскрывать свои тела и откачивать стаканы крови. Не сдержавшись, Тарх сказал, посмеиваясь:
— Есть у меня приятель-историк. Он написал диссертацию, которая называется «Вклад крепостных крестьян Тарабарского уезда в развитие фольклора в конце эпохи Средневековья». Сейчас пишет продолжение — про вклад тех же крестьян в развитие эпоса и городских легенд. Потом собирается придумать про влияние крепостных на письменную и музыкальную культуру. Глядишь, потихоньку защитит докторскую, а там и академиком станет.
Тетки обиделись, особенно Хубла. В следующие минуты Тарх узнал о себе много интересного: что неблагодарен он, что всему от них, великих ученых, научился, но все равно ни на что не пригоден, что был и останется неудачником бездарным…
Эти жалкие натуралы относились к нему с не меньшим презрением, чем собратья магического происхождения. Что в том обществе, что в этом, он был существом низшей касты. От осознания собственной ничтожности порой жить не хотелось. Тарх держался лишь верой в важность дел, которыми занимался: поиском новых знаний в науке и борьбой за торжество Тьмы в чародейской части мироздания.
Вздохнув, он стал пить чай и бесцельно глядеть в окно, когда в комнату заглянул доктор Кинах:
— Пошли. Шеф зовет на семинар.
Профессор Талфам, начальник лаборатории магических структур, серьезного отношения к науке не имел, хотя по праву считался хорошим организатором. В молодости сей ученый муж был отчаянным бабником, но к концу шестого десятка выдохся, отчего у него вконец испортился характер. Если добавить расцветающий маразм, шеф сделался невыносимым занудой. Впрочем, если вовремя хихикать над его идиотскими шуточками, старик был почти безобиден.
Сегодня шеф начал с обычного брюзжания о том, что лаборатория который год работает дедовскими методами, а потому велел срочно придумать что-нибудь новое. По его мнению, придумывать что-нибудь новое должны были сотрудники.
Сурово надев очки, Кинах поведал:
— В Аждо-Тике ученые купили у магов многоцветные магические кристаллы. Изучают спектры поглощения. А в Гулдурбасарском эмирате найдено целое племя одичавших эльфов, уже несколько работ по их физиологии опубликовано.
По кабинету прошелестели вздохи. Аринда, сравнительно молодая доктор наук, произнесла, сокрушенно качая головой:
— Работают же люди. Не нам чета.
— У нас нет денег, чтобы купить кристаллы, — печально промолвил Талфам. — И спектроскопа нет. Но если придумаем хорошую программу, я поговорю с ректором. Может быть, наскребем на прибор… Еще идеи есть?