Тем временем мы были уже у люка «Евы».
— Внутрь я с вами, наверное, не пойду? — притормозил на трапе лейтенант.
— Спасибо за то, что сделали для Дик! — я, понятно, останавливаться сейчас права не имел.
— Да что уж там! — крикнул мне уже сугубо в спину отставной легионер.
* * *
Спустя час я второй раз за день переступил порог медотсека — для разнообразия не запыхавшись и с пустыми руками.
— Капитан, Дик не одета! — обернувшись от терапевтического кресла, попыталась остановить меня Аран.
— Тоже мне новость! — буркнул я, и не подумав замедлить шага. — А кто ее, по-твоему, раздевал? — кивнул на серый в бурых потеках ком в углу помещения, еще недавно служивший юнге униформой и бельем.
Да, в кресло покалеченную девочку усаживал именно я, чуть позже подоспела Брин, а затем пилот, как видно, передала пост бывшей шестисолнечнице.
— И все же… — брюнетка сделала неуверенную попытку оказаться между мной и Дик — но так, чтобы не упустить при этом из виду быстро сменяющие друг друга показания диагноста.
— Пусть заходит, — подала тут голос сама пациентка. — Чувствую, на мне такой слой заживляющего геля, что вполне сойдет за своего рода пижаму!
— Дело твое, — пожала плечами бортмеханик, отступая наконец с моей дороги.
— Как самочувствие? — в свою очередь шагнул я к креслу.
— Лучше всех! — бодро заявила юнга.
Насчет геля она, пожалуй, даже преуменьшила: там не о пижаме, там о скафандре можно было вести речь! Правда, местами дырявом — самой Дик это сейчас видно не было, но встряла между нами Аран не то чтобы совсем уж без оснований.
Мысленно хмыкнув, в сторону я взгляда не отвел — как раз это могло бы, наверное, девочку смутить. Если, конечно, ее сейчас было способно обескуражить хоть что-то — голая, побитая, порезанная и наскоро залатанная, в терапевтическом кресле Дик сидела с видом триумфатора, словно королева на троне. Семнадцатая в очереди, говорите?..
— Ну и что это такое было? — без лишних экивоков спросил я у нее.
— Ох, мне так неловко, капитан! — живо воскликнула юнга — впрочем, и глаза, и тон ее говорили о прямо противоположном. — Я засмотрелась на воду, поскользнулась — и не удержалась на берегу! Упала в речку, представляете⁈ Так досадно, да? Хорошо, что мимо как раз фелида шла! Эйя, изгой. Она меня и спасла! Вот! Ну да нет худа без добра. То есть кому как… В общем, я успела заметить: в воде Эйя разделилась! Почти сразу снова собралась — но было, было! То есть, получается, наша проблема решилась сама собой!
— Сама собой? — прищурился я на собеседницу.
— Ага!
— А на самом деле?
— А как на самом деле — вы и сами знаете, капитан, — резко посерьезнев, заявила девочка.
— Знаю, — кивнул я.
— Но будто бы не рады… И дело явно не в моих ссадинах! — почти с вызовом обронила Дик. — Эйю в воду никто не толкал — она прыгнула туда сама! — вкрадчиво продолжила юнга. — Могла этого не делать, если бы не захотела!
— Очевидно, не могла.
— Но это всяко был ее собственный выбор! Никакого насилия! Только маленькая хитрость — если уж на то пошло! Что-то же все равно пришлось бы сделать! Согласитесь, капитан, в сложившейся ситуации это самое меньшее из возможных зол!
— Может и так…
— Именно так!
— Как бы то ни было, жаль, что не смогу теперь взять тебя с собой в Пирамиду, — сокрушенно покачав головой, заметил я.
— Как это не сможете? — явно совершенно не ждавшая подобного оборота, опешила моя собеседница. — Это мне за то, что действовала без вашего ведома, что ли? Так вы бы нипочем не разрешили! Не из-за Эйи этой даже — из-за меня! Ксен, Брин или Аран — в ее деликатном положении — вы бы тоже отказались бросить в реку!
— Что это еще за инсинуации: все у меня нормально с положением! — зыркнула на нее от диагноста брюнетка.
— Да и Траша, наверное, не пустили бы! — продолжила между тем юнга. — А сами не смотрелись бы в потоке таким беспомощным — и ничего бы не вышло, Эйя не дура, на такое бы не купилась! В общем, или так, как я сделала — или никак! И за что же меня наказывать?
— Это не наказание, — снова покачал я головой. — Вовсе нет. Победителей, как говорится, не судят…
— Вот именно! — подхватила девочка.
— Но у всех решений, у всех поступков, хороши они или плохи, неизбежны последствия, совершенно объективные, — заметил я в мнимом спокойствии. — Тебе здорово досталось. К ночи ты в норму не вернешься!
— Да ладно! — нахмурилась Дик. — Вон еще сколько времени в запасе!