— Ну как, капитан? — полюбопытствовал у меня эл Дракед, когда я пригубил напиток — киборг устроился на табурете слева от меня.
На мой вкус, пиво было сладковато, но «проба» есть «проба», к ним не придираются!
— Чудесно! — заявил я, не особо покривив душой. — А вы сами не будете? — спросил затем — эл Роой на «Еве» от яннского не отказывался.
— Увы, — покачал головой мой собеседник. — У моей модели полная непереносимость этилового спирта.
— Вот как? — покачал головой я.
Ну а что тут еще скажешь? Как там в старом земном анекдоте? «Когда кажется, что хуже уже невозможно, вспомни, что у тебя могла бы быть аллергия на алкоголь!»
— Зато могу пить согго, — не без гордости проговорил между тем киборг.
Как раз в этот момент бармен подал ему такую же бутыль, как недавно предложили Уняйе. Эл Дракед тут же отсалютовал ею фелиде, сидевший через три места от него — стойка слегка изгибалась, и наш обзор не ограничивался ближайшими соседом-двумя. Кошкодевочка не замедлила ответить киборгу таким же приветственным жестом, сопроводив тот одной из своих самых чарующих улыбок.
— А некоторые еще говорят, будто фелиды нас терпеть не могут, — заговорщически шепнул мне киборг. — Хотя она у вас, наверное, изгой? Эти якобы толерантнее…
— Только при ней такого не скажите! — хмыкнул я. И пояснил: — Нет, Уняйя не изгой, она моя посвященная дочь.
— Не силен в этих нюансах, — признался эл Дракед. — Простите, если случайно обидел, капитан.
— Никаких обид, — поспешил заверить его я. — Но вот при Уняйе подобное — ни-ни!
— Понял-понял! — закивал киборг.
Я отпил еще глоток пива, затем покосился правее, на своих: сидевшая рядом со мной Ксен о чем-то вполголоса переговаривалась с Брин, дальше фелида с нескрываемым наслаждением потягивала согго, попеременно припадая губами то к одной, то к другой, то к третьей трубочке. Дик и Траш, уже с полупустыми стаканами, с любопытством посматривали в зал, а Длу вовсю болтала с посетителем-киборгом — не то одним из наших грузчиков, не то с его близнецом. «Железного брата» чужачка отвлекла от широкого бокала с чем-то бесцветно-прозрачным и брикета «элки» в яркой обертке. Мой взгляд скользнул дальше — примерно такое же пили и ели другие киборги, разве что упаковка у их закуски чем-нибудь да отличалась. На моих глазах два «железных брата» и примкнувшая к ним «сестра того же металла» свели вместе свои бокалы, что-то хором пробубнили — и выпили до дна.
— У вас приняты тосты, эл? — снова повернулся я к соседу слева.
— Да, капитан, — кивнул тот. — Три.
— Именно три? И какие же?
— Они для разных ситуаций… — тут киборг будто бы замялся. — Осмелюсь надеяться, что нашей с вами нынешней соответствует первый: «За дружбу!» — продолжил он после едва заметной паузы.
— Совершенно с вами согласен! — с готовностью подхватил я, поднимая пиво. — Давайте выпьем за дружбу, эл!
— Тогда, если можно — «эль», — проговорил киборг, аккуратно касаясь горлышком бутыли согго края моей кружки. — За дружбу, эль!
— За дружбу, эль, — повторил я за ним.
— Под тост положено до дна, эль, — оторвавшись от трубочки, заметил мне новый друг, когда я попытался ограничиться несколькими глотками.
— Не вопрос, эль! — усмехнулся я. — А какие еще два тоста? — спросил, исправившись.
— Они для других случаев, эль, — поставил на стойку пустую бутыль киборг. — Нам с вами не годятся.
— Просто назвать тоже нельзя? — вздернул я брови.
— Почему же, назвать можно. Второй тост: «За любовь!» Под него пьют с теми, с кем вместе проходил инициацию — обычно это десять-пятнадцать киборгов из одной партии. У них была общая любовь — к кому-то одному, это всегда человек… Про инициацию эл Роой вам же рассказывал, наверное?
— Вкратце.
— Длинно там и не о чем особо. В древности — до Восстания — каждый киборг с Арр-Нолд посвящал себя одному человеку — тому, кого видел в своей жизни первым. Самого слова «жизнь» тогда даже не было у нас в обиходе — вместо него использовалось «любовь». И до сих пор, чтобы начать жить, мы должны полюбить. Человека. Но теперь не навсегда, всего где-то на четверть стандартного часа. Потом это первое чувство угаснет, а жизнь, наоборот, начнется. В ней тоже возможна любовь — все, как у вас, людей — но она будет, скажем так, производной от первой и уже не поглотит киборга полностью. Или поглотит — опять же, все как у людей… Но я отвлекся, — тряхнул вихрами рассказчик. — Инициация. Ныне она проводится для десятка-полутора киборгов разом. Все они видят одного и того же человека, а затем — друг друга. Возникает нечто вроде братства. Ну, или сестринства, соответственно. Для них — тост «За любовь!»