– Лонг, что за устройство излучает сигнал?
– Не могу знать, адмирал. У меня нет такой информации.
«Возможно, среди пиратов есть стукач, который и передает сигнал, – размышлял Сенкевич. – Потому и перерывы – боится, что его уличат. Либо на борту корабля находится замаскированное передающее устройство. Только если у Корпорации была возможность его установить, почему «Арабеллу» сразу не уничтожили? Ну, прилепили бы бомбу вместо «жучка». Нет, – решил Сенкевич, – скорее всего, стукач. Ненадежно это…»
«Если бы кто-то из команды был предателем, он воспользовался бы системой связи бортового компьютера, – Грант наконец соизволил обратить внимание на мысли своего альтер-эго. – Все было бы гораздо проще».
Крейсер выскочил из подпространства неподалеку от планеты Мордор. Сканеры адмиральского судна тщательно пытались обнаружить противника. Однако ничего схожего с «Арабеллой» в зоне их действия не просматривалось.
– Что за?.. Лонг, ты обещал мне уничтожение цели через пять минут, но даже найти ее не можешь! Знаешь, чем грозит невыполнение задания Корпорации?
– Так точно, – понуро ответил штурман.
– И что нам делать теперь?
– Ждать сигнала, адмирал.
– Так постарайся не упустить его на этот раз!
Сдерживаясь, чтобы не наорать на ни в чем не повинного штурмана, Грант встал и прошелся по кабине управления.
Наблюдая за адмиралом, Сенкевич заметил, что тот в порыве гнева забывает блокировать память. Пусть ненадолго, на несколько минут, а то и секунд, но это позволяло порыться в сознании владельца тела. Глядишь и найдется лазейка для вторжения.
Прошло несколько часов, прежде чем раздался радостный голос Лонга:
– Сигнал обнаружен, адмирал!
Голографическое изображение «Арабеллы» возникло в центре рубки, превратилось в красную точку, на которую наложилась трехмерная система координат.
– Скопление Гиад, планета Финестра, – сказал штурман.
– Анна, данные по Финестре, – запросил Грант.
– Колония Корпорации, сырьевой придаток. Две действующие шахты по добыче Эйнштейния. Население около полумиллиона человек.
«Малообитаемая планета, – подумал Грант. – Вполне возможно, что Блад собирается там отсидеться».
Дан
– Что это? – с брезгливой гримасой спросил Дитрих фон Валленштайн, тыча ложкой в зеленую, похожую на болотную жижу массу с плавающими в ней коричневыми островками.
– Суп-пюре из шпината с репой, – ответил КОК. – Полезно для пищеварения.
– Зашибись! Мое пищеварение – не твоя забота. – Дитрих стукнул кулаком по столу. Многочисленные перстни на пальцах жалобно звякнули. – Судя по виду, этот суп уже кто-то переварил.
КОК с непримиримой физиономией сложил мощные руки на груди.
– Полезно, – повторил он.
– Я не хочу полезно. Я хочу вкусно, – настаивал штурман.
– А эльвиус был вкусный, – печально вставил Сяо Ли. – Его только надо было охладить и порезать ломтиками…
При воспоминании о фиолетовом слизняке КОК набычился. Еще одним побочным эффектом апгрейда стала помешанность киборга на здоровой пище – слишком уж сложную программу ввел в него Сяо Ли. И хотя команда изо всех сил сопротивлялась попыткам привить ей культуру питания, КОК не оставлял надежды.
– Хватит, – Блад как всегда охладил его благой порыв. – Принеси нормальную еду, а это на корм акулам…
Киборг опечалился, но убрал шпинатное пюре, вместо него подал отбивные с гарниром из риса. Единственным, кого КОК слушался беспрекословно, был капитан – Блад требовал, чтобы на это были запрограммированы все бортовые киборги. Но даже он не мог убедить здоровяка прекратить кулинарные издевательства, и каждый раз, прежде чем подать на обед кусок мяса с картошкой, КОК ставил на стол морковное рагу, блины из пророщенной пшеницы, суп из океанического планктона либо еще какую-нибудь пакость, утверждая, что она неимоверно полезна. Чем генетически модифицированный шпинат лучше синтезированного мяса, киборг объяснить не мог.
– Протупил ты, кэп, – Ай-семь включил экран, появился в образе Жасмин, кокетливо похлопал ресницами. – Отпустил свою шалаву, а теперь она нас догоняет. Расстояние – три тысячи километров.
– Когда в зоне поражения появится?
– Примерно через полчаса.
Акула кивнул. Недооценил упрямство бывшей, придется уничтожать.
– Может, живьем захватим? – физиономия Дитриха фон Валленштайна замаслилась. – Такое добро пропадает…
Матросы, как Блад именовал своих подчиненных, радостно заржали.