Нечеловеческим усилием воли он заставлял себя спокойно отдавать приказания кучке истомленных людей, вновь и вновь тащить сани и боты, пробиваться сквозь льды, спать в насквозь промокших спальных мешках, бороться с течью в катерах. Каждый раз, когда он видел, что Ниндеман, Алексей или кто-нибудь из матросов изнемогает от усталости, он приказывал им отдыхать и сам садился за весла. Команда с удивлением и даже некоторой завистью смотрела на этого некрепкого с виду человека с маленькими, почти женскими руками, который, казалось, не знал, что такое утомление.
Капитан сильно страдал от недостатка табака. Последнюю щепотку он разделил на четыре дня и курил ее, как скупец. Курение поддерживало его силы больше, чем еда. Команда давно уже курила старую кофейную гущу, и только у немногих счастливцев сохранился табак.
Спустя несколько дней, когда последняя щепотка была уже истрачена и Де Лонг изнывал от желания курить, к нему подошел матрос Эриксен — рыжеволосый швед, ребячливый и застенчивый.
— Вот, капитан, от наших ребят, — сказал он, неуклюже вытаскивая из кармана пачку табаку.
Де Лонг покраснел: он не мог принять такую жертву. Но швед настаивал:
— Вы должны взять. Ребята обидятся. У нас еще хватит на несколько дней.
Тогда Де Лонг согласился взять щепотку на одну трубку. Но Эриксен насильно засунул ему в карман всю пачку. И неизвестно, что в этот день больше радовало капитана, — драгоценная ли пачка табаку или отношение команды. Матросы видели, что капитан Большое Сердце бродит по ледяному полю и улыбается, словно случилось что-то очень радостное.
Экспедиции удалось пробиться к открытому морю. Показалась земля — это была, как и предполагал Де Лонг, группа Новосибирских островов. Был сильный ветер, волны заливали суденышко, приходилось все время вычерпывать воду. У Чиппа от ледяной воды сделались судороги. Денбар лишился чувств. Шторм трепал катера, то и дело приходилось пересекать попадающиеся льдины. Новосибирские острова — Котельный, Семеновский, Васильевский — были пустынны и голы. Только на острове Котельном стояла хижина, в которой Алексей нашел деревянную ложку, стакан и русскую медную монету 1840 года. Де Лонг знал, что на этих островах уже бывали русские полярные исследователи, в частности якут Санников, участвовавший в экспедиции Геленштрома. Но найденная монета показывала, что кто-то посетил Котельный уже после Санникова; очевидно, это была экспедиция Анжу. Впрочем, люди были здесь, по-видимому, очень давно.
Еды становилось все меньше, изредка удавалось застрелить куропатку. В остальное время питались пеммиканом и чаем.
Запасов оставалось на неделю, но Де Лонг был твердо убежден, что через три-четыре дня все они доберутся до селения на реке Лене. И опять — долгий, мучительно-трудный путь по морю. Стоял уже сентябрь — месяц штормов и шквалов. Море было очень бурное. Началась сильная качка. Де Лонг вычерпывал воду до тех пор, пока у него окончательно не онемели руки. Сквозь частую сетку снега не было видно ни второго катера, ни вельбота. Матросы пытались кричать, подняли на мачте черный флаг, но все было напрасно: очевидно, второй катер и вельбот взяли другое направление. На запад и восток тянулась низкая полоса земли. Де Лонг приказал идти к берегу. Это была Сибирь. Краткая запись в дневнике Де Лонга показывает, как сильно устали люди: «Разбили лагерь, не выставив дежурных».
Из последних сил
Четырнадцать человек, проваливаясь, бредут по тонкому льду. У каждого за спиной большой мешок с палатками, одеялами и лекарствами. Продуктов осталось на четыре дня.
Де Лонг так тонко нарезал последний пеммикан, что казалось, будто его много. Но себя он не мог обмануть: он знал, что если за эти дни они ничего не добудут в пути, им придется съесть последнюю собаку — Снуцера. Но что будет потом?
Капитан не мог определить, где они находятся, предполагал, что высадились в дельте Лены и что до ближайшего селения около ста миль. Между тем у Эриксена открылась на ноге большая язва, он еле шел. Почти у всех пальцы на ногах потеряли чувствительность. Многие хромали, приходилось останавливаться каждые четверть часа.
Отряд пересек устье реки и направился по берегу к юго-западу. Приходилось идти по пояс в снегу. К счастью, было много леса, так что на стоянках все могли обсушиться и обогреться у костров. Часто попадались капканы. В одном из капканов увидели оторванную морду песца, в другом Ниндеман нашел чайку и с торжеством притащил ее капитану, но птица оказалась совершенно прогнившей.