Раорира погрузилась в безмолвный разговор с Серебряными Деревьями на Холме. Где-то вдалеке раздался гул грома. Пестрый смутно подумал об Отшельнике (да, он бы мог помочь) и распахнул двери пристройки. Он принял решение — надо спасать Веретено.
В лицо ударили клубы едкого дыма. Огонь забушевал с новой силой. Закрыв лицо рукавом, Пестрый шагнул внутрь пристройки и тут же скрылся в дыму. Дальнейшее он помнил смутно. Помнил, что Веретено в густой дымной пелене напомнило ему едва различимую золотую ниточку. Помнил, как почти теряя сознание, отыскивал на ощупь главный кристалл, вмонтированный в стену. И отыскал, вывернул его. А затем окончательно погрузился в черное забытье.
Очнувшись, он почувствовал прохладные струи воды, что текли по его лицу. Совсем рядом грохотал гром. Чьи-то горячие, сильные руки бережно подняли его, повели в дом. Пестрый с трудом дышал, каждый вдох давался с болью и кашлем, ужасно болела голова, глаза застилал липкий белесый туман, вызывающий тошноту. Его уложили в постель. Дали какой-то напиток. Пестрый погрузился в глубокий сон без сновидений.
Проснулся он оттого, что услышал, как кто-то зовет его, называя по имени на родном языке. Пестрый медленно открыл глаза и увидел Отшельника. Он сидел у окна в легком, плетеном кресле. Лучи Солнца падали на копну волос на его голове, отчего казалось, что над головой золотая радуга.
Отшельник внимательно посмотрел на Пестрого и рассмеялся.
Минут через десять они пили чай. Отшельник, помешивая ложечкой мед, говорил:
— Это был поджог. Бутылка с зажигательной смесью упала прямо на крышу. Было еще три или четыре бутылки. Но они не долетели, они даже толком не загорелись. А одна — точно на крышу. Пристройка сгорела подчистую, но Золотое Веретено ты спас. Герой, герой!
— Все же, насчет поджога, — сказал Пестрый, — это ясно, я тоже так подумал. Но как же тогда завеса Раориры?
— А что завеса Раориры? Завеса не создает физическую преграду, ты это знаешь. Преграда возникает исключительно внутри ума; ну и на эмоциональном уровне. Внутри ума преграда действует как отвод мыслей, переключая мышление на что-то другое. А на эмоциональном уровне возникает тревога, беспокойство.
— Это я знаю, — грустно вздохнул Пестрый, — но ведь поджигатели как-то прошли.
— А вот тут самое главное, — Отшельник отхлебнул чай, сладко зажмурился. — Итак, для того чтобы пройти преграду, надо максимально погасить ум и отключить эмоции. Тогда Раорира бессильна. Но тут же растет другой вопрос: как можно, товарищ Пестрый, с отключенным умом действовать целенаправленно? Куда-то вообще идти? Оказывается, можно! Если телом управляют извне. Как куклой. В идеальном смысле это, как человеки говорят…
— Зомби! — воскликнул Пестрый и закашлялся.
— Точно, зомби, — Отшельник засмеялся и похлопал Пестрого по спине. — Ну, друг мой, ты прекрасно в человеческий образ вжился. Молодец! Только не кашляй, береги себя. Итак, зомби. Вот и подобрался ключик к ларчику.
Отшельник яростно сверкнул глазами, прошелся по комнате и снова сел.
— Поджигатели были смертельно пьяны, они едва стояли на ногах. То есть, были близки к состоянию зомби. Еще удивительно, как они вообще попали в крышу. Ну, а кто управлял этими бедными куклами, думаю, не секрет. Пришельцы с Кургана. Гораздо интереснее, кто их нанимал. А нанимал местный голова сельсовета.
— Для Капитана это плохо, — сказал Пестрый, — Он же начальник села. И в сговоре с врагами.
— Плохо, — подтвердил Отшельник. — Но, думаю, местный голова сельсовета нам не будет вредить. Пришельцам он больше не нужен. Да и не дотого им сейчас. Тут дела интереснее начинаются. Это еще раз говорит: время Союза близко как никогда. А пока, вот, взгляни, может быть здесь наша надежда.
Отшельник извлек из внутреннего кармана аккуратно сложенный платок. Развернул. Внутри платка оказался маленький «новорожденный» Живоглаз, и по размерам, и по форме напоминающий крупную каплю воды.
— Это я нашел в сумочке, у одного из представителей серого народа. Серый был без сознания, буквально в ста метрах от этого дома. Как он там оказался и что делал, и главное: как у него оказался новорожденный кристалл — я не знаю. Знаю только, он не был с пришельцами. Это дает нам огромную надежду. Если это так.
— Да, если Живоглаз стал делиться, стал дарить себя, значит, все уже начинается! — воскликнул Пестрый и снова закашлялся.