Дмитрий и отец Иван собрались, было, продолжить свой путь дальше, как на площадке перед Птичьим Троном появился большой и важный кот. Он был темно-коричневого цвета со светло серыми полосками по бокам. Остановившись напротив замерших от удивления друзей, кот почти незаметным плавным движением поднялся на задние лапы. При этом одной из передних лап кот оперся об ствол небольшого деревца, а другой лапой важно пригладил усы. И сказал:
— Который час?
Дмитрий открыл рот (от изумления), но кот остановил его лапой:
— Можно не отвечать, — сказал он. — Я пошутил. Здравствуйте!
Кот вежливо склонил голову и продолжил:
— По долгу службы обязан доложить: Капитан благополучно достиг Другого Берега. И вам пора. Вас ждут на причале. Честь имею.
Кот махнул лапой, и прежде чем друзья успели что-либо сказать, быстро растворился в кустах.
— Что это было? — тихо проговорил отец Иван.
— Послание, — улыбнулся Дмитрий. — Говорящий кот.
Дмитрий вспомнил, как Капитан рассказывал о том, что на Холм, как раз на Южный склон, иногда приходят звери. Здесь, на Холме, они отдыхают от тягот жизни внизу, набираются мудрости и даже начинают говорить, но ведут себя очень и очень скрытно. Капитан также говорил, что на Южном склоне живут несколько стражей, они занимаются зверюшками — лечат их, разговаривают с ними. Еще звери охотно общаются с Рассаутом, это тот самый Серый, что уже десять лет живет с Отшельником. Иногда он здесь появляется.
— А помнишь, как ты у Игуменьи про зверей и птиц спрашивал? — откликнулся на мысли Дмитрия отец Иван.
— Да, помню. Игуменья сказала, что их мир связан с деревьями и бегущей водой. Что часть своего мира им подарили птицы с Другого Берега. Но птиц, живущих по эту сторону, они уже понимают меньше. Звери еще дальше от стражей, звери тут такие же гости, как и мы…
— И все-таки, — перебил Дмитрия отец Иван, — этот кот не просто кот. У меня чувство, что это не совсем кот… Э, ну, то есть, не из тех зверюшек, что на Холм к стражам погреться приходят. А какое-то особенное, служебное животное… Ха, как важно он усы подкрутил, — отец Иван захохотал.
— Кот прав, — сказал Дмитрий, вставая, — идем, нас ждут на причале.
Друзья покинули Птичий Трон и по боковой лестнице спустились к подножию Холма. Дальше шел пологий спуск к реке, к причалу. Тропинка углубилась в низкорослый кустарник и постепенно превратилась в ровную песчаную дорогу, плавно заворачивающую к юго-западу, к реке. Вскоре кусты расступились, и взору друзей открылась ровная полоса реки, уходящая на юг, к морю.
Друзья подошли к спуску, ведущему на причал. Снова начались ступеньки. На этот раз ступеньки были выложены полупрозрачным камнем чудесного изумрудного цвета. По бокам лестницы росли высокие деревья, с ровными, как колонны, стволами и пышными кронами. Кроны деревьев образовывали единый зеленый купол, что парил над лестницей в недосягаемой высоте.
Ступеньки кончились. Отец Иван и Дмитрий вышли на небольшую площадку. Площадка была покрыта такой же чудесной изумрудной плиткой, с голубовато-зеленоватым отливом, под цвет речной воды. Друзья молча смотрели на север. В северном направлении река делала плавный поворот к Холму. У самого поворота виднелся еще один причал — он был меньше и находился на другом берегу. Именно на этом причале, если верить рассказу Капитана и стражей (а не верить им не имеет смысла), и закончилось их первое путешествие к Другому Берегу, почти десять лет назад.
Из-за поворота реки медленно выплыла прекрасная белая ладья. Нос ладьи представлял собой искусно вырезанную голову огненной птицы. От головы к корме отходили огненные всполохи, так же искусно вырезанные. По бокам ладьи были нарисованы какие-то знаки, непонятные фигурки и звезды, собранные в созвездия. У чудесной ладьи не было ни паруса, ни мотора, ни весел, ни гребцов. Только одна Игуменья неподвижно сидела в середине ладьи. Она напоминала древнее, прекрасное изваяние. Казалось, будто ладья с Игуменьей явились сюда прямо из глубин давно ушедших тысячелетий, как древний прекрасный образ из глубин сознания. Игуменья была без своего «клобука». Длинные темно-русые волосы, с вплетением в них серебристых прядей, свободно струились по ее плечам.
Ладья плавно подошла к причалу и остановилась. Широким жестом рук Игуменья приветствовала отца Ивана и Дмитрия: