Рассчитавшись с официанткой, Наташа вернулась и каюту, прилегла и снова задумалась о Сазонове.
«Что же случилось? Вдруг?.. Нет… Нет!.. Не может быть… Очевидно, задержали дела… Придется вновь набраться терпения и ждать…»
Ритмичное, еле доносящееся гудение и стук работающих машин убаюкивали, и Наташа незаметно для себя уснула. Проснулась часов в девять вечера, вышла на палубу. С моря тянул свежий ветерок, дали были затушеваны сумраком, а над горами поднимался огромный багряный диск луны.
Тихая светлая грусть охватила Наташу. Какое-то беспокойство против воли закрадывалось в душу.
Черный берег, огоньки теплохода, всплески воды и яркий свет далекого маяка — все располагало к раздумью.
За спиной, почти рядом, услышала чьи-то шаги. Невольно обернулась.
Пристально вглядываясь в нее, недвижно стоял Сазонов.
— Игорь?! — не веря себе, прошептала Быстрова.
— Наташа!..
Счастливая и сияющая, она бездумно бросилась в его объятия.
— Как же я проглядела тебя? Стояла на палубе как на часах. Ждала, смотрела на трап…
— Я поднялся на теплоход со стороны моря. Подошел на катере. Ты же должна быть в Гаграх?
— Мне хотелось встретить тебя здесь!
— Ну что ж, с опозданием, но встретились! Радость моя… Наташенька, счастье мое…
Она прильнула щекой к его груди:
— Игорь… Как мне все время недоставало тебя! Я так ждала этой минуты!
Он молча поцеловал ее, достал портсигар, раскрыл, вынул папиросу.
— Узнаю мой подарок, — улыбнулась Наташа. — Но ведь ты курил трубку?
— С того дня я всегда курю папиросы. Трубку так… иногда…
— Я думала повидать тебя осенью, в сорок третьем, на Таманском полуострове. Наш полк был там…
— Знаю. Как-то вез к вам раненого летчика… Ехал к тебе, а ты накануне вылетела в Москву.
Сазонов нежно погладил ее волосы.
— Я верил в нашу встречу. И знаю, ты тоже верила…
— Да…
Наташе вспоминались те ставшие уже историей времена, когда ее машина стремительно носилась над морем, над маленькими, так казалось сверху, кораблями.
— В районе Тамани я как-то приветствовала моряков, рассмотрела на корабле заветный литер…
— И мы все поняли… Я ведь писал тебе.
— Как хорошо, что пятерка моих спасителей жива! Завтра же напишу им. Они в Батуми?
— На отдыхе.
Сазонов и Наташа еще долго стояли на палубе. За бортом, расплывчато отражая луну, тихо плескалась черная вода.
… На другой день под вечер теплоход пришел в Гагры.
Голубело море, ослепительно сверкали облака, неподвижные в полном безветрии стояли пальмы. Наташа ничего не замечала. Казалось, весь мир со всеми его радостями, с сияющим солнцем, с синей бездонной глубиной неба принадлежал только ей и ему.
Наташа взглянула на Сазонова. Он поймал ее взгляд, улыбнулся, легонько прижал ее руку локтем.
— Зайдем на почту… Я хочу дать матери телеграмму… Сообщу, что на той фотографии — помнишь? — я снят со своей женой… Можно?
Она ответила ему блеском сияющих счастьем глаз.