— Кажется мне, что я его сегодня видел.
— Где же?
— В трактире в Мирабо. Но я не уверен. Он бороду сбрил.
— Так-так!
— И говорит, что коробейником никогда не бывал.
— Так ты с ним говорил?
— Мы вечеряли вместе.
— В трактире?
— Нет, у господина Николя Бютена.
При этом имени господин Феро вздрогнул, но Симон этого не заметил.
— Так ты ужинал у господина Бютена?
— Да, сударь.
— Это не новый ли хозяин Ла Бома?
— Он самый.
— И ты у него сегодня был в гостях.
— Только что от него.
— Стало быть, ты его хорошо знаешь?
— Да как все в наших краях. Его тут все любят.
— Правда?
— А как же: человек он честный, господин-то Бютен, душа нараспашку, да и компанейский. Жену молодую любит, да и всякий бы в такую влюбился. Да вы ее, сударь, знаете.
— Я? Нет, не знаю, — сказал господин Феро.
— Вы ее сегодня утром с сестрой видели.
— Вот как? — удивился советник. — Так это те молодые женщины, что сегодня переезжали Дюрансу вместе со мной?
— Ну да, сударь. Я им пожитки помог дотащить до деревни, вот господин Бютен и сделал мне честь — пригласил повечерять.
— И с вами ужинал тот человек, который, по-твоему, был коробейником?
— Да, сударь.
— Значит, он приятель господина Бютена?
— Да нет — он нынче стал маляром.
— Вот как!
— И работает в Ла Боме, потому что господин Бютен там заново все делает в доме.
— А ты, значит, считаешь, что это и есть коробейник?
— Руку на отсечение дам.
— А он не признается.
— Нет, не признается.
Господин Феро ненадолго задумался и сказал:
— Но ты же можешь и ошибаться.
— Вот и я о том думаю. Мало ли похожих людей встречается.
— Верно, верно…
— Вот потому мне и хотелось бы, чтобы Стрелец на него тоже поглядел. А вообще-то, — добавил Симон, — что нам с того?
— Коробейник этот человек или нет?
— Ну да.
По тубам господина Феро пробежала улыбка.
— Славный ты человек, Симон, — сказал он, — только вот простоват немного.
— Ну вы скажете!
— Если этот человек — вправду коробейник, а не признается, значит, есть тому причина.
— Вот и я о том думаю.
— А представь себе: вдруг он знает кого-то из черных братьев?
Симон вздрогнул.
— А может, и сам из черных братьев.
— Да неужели?
— Вот и рассказал их главарю все, что от тебя услышал про Большого Венаска и его племянника.
— Господи Иисусе! — воскликнул Симон. До него начало доходить, в чем дело.
— А капитан, чтобы отвести подозрения, решил этим рассказом воспользоваться и притвориться господином де Венаском — разыграл спектакль для тебя и еще кое для кого. А тот, быть может, в то время был отсюда очень далеко…
Симона вдруг озарило.
— Ох, сударь, — воскликнул он, — ведь вы, должно быть, правду говорите! Бедный господин Анри!
— Я не знаю, правду я говорю или нет: все это только гипотезы. Но есть одна вещь, которую нужно выяснить прежде всего.
— А что?
— Одно лицо маляр с коробейником или нет.
— Понятно.
— А для этого нам нужно встретиться со Стрельцом.
Симон уже довольно давно сидел рядом со старым советником. Тут он вдруг встал и ответил:
— Ну, это я узнаю не сегодня, так завтра. Стрельца я разыщу.
— Завтра?
— Да нет, прямо сейчас.
— Интересно… — отозвался советник не без лукавства.
VIII
— Сейчас, сударь, — ответил ему Симон, — сезон охоты на дроздов. А в наших краях никто их так хорошо сетью не ловит, как Стрелец. И я его, помню, третьего дня перевозил. С тех пор я его больше не видел. Так что он не иначе где-то здесь, рядом.
— Вот и отлично, — сказал господин Феро. — Так поди сыщи его. Только имей в виду: ничего ему не говори про наш разговор.
— Само собой.
— Я тебя об этом прошу еще и в интересах господина де Венаска.
Симон понимающе кивнул.
— Скажу ему, что об заклад побился, — сказал он.
— А если Стрелец признает в том человеке коробейника — придешь ко мне и скажешь.
— Слушаю, сударь.
— Ну так ступай.
И господин Феро протянул руку Симону, остолбеневшему от такой чести.
— Ты славный парень, — добавил господин Феро, — только, может быть, сам того не зная, большое зло натворил. Надо его поправить.
Симон ушел, как и пришел, тайком. Никто из слуг в Ла Пулардьере его не видел.
Выйдя из сада, он подумал:
"Если бы я господину Феро сказал правду, где искать Стрельца, он бы, пожалуй, рассердился. Стрелец-то не на дроздов охотится, а кроликов господина советника хорьками травит".
И Симон направился прямиком через поле к поросшей дубняком и оливковыми рощами горке, под которой стоял Ла Пулардьер.
Горка была скалистая, разделенная надвое узким оврагом.
В скалах было полно естественных нор, в которых ютились кролики.
Там-то Стрелец и устроил себе штаб-квартиру. При нем было все, что нужно для охоты браконьеру: два хорька и сотня маленьких сеточек, называемых в народе "кошелями", куда попадется пулей вылетевший из норы кролик.
Затягивая свои кошели, Стрелец вдруг услышал шум шагов по листьям.
Сначала он схватился за ружье, потом подумал, что лучше бежать.
Стрелец был не злой человек: может, он мог бы для страха наставить ружье на жандарма или лесничего, но выстрелить ни за что бы не выстрелил.
По счастью, тут раздался особого тона свист и успокоил его.
На юге, как и в других местах, крестьяне защищают браконьеров.
Если за ними гонятся, их предупредят, укроют, а не то и с удовольствием укажут, где искать дичь. Если какой-нибудь буржуа убьет зайца, крестьянина с души воротит, но он с симпатией смотрит, как браконьер разобьет пару перепелов или разорит кроличью нору.
Это вечная вражда мелких собственников с крупными.
Свист, услышанный Стрельцом, очевидно, значил:
— Не бойся, свои!
Стрелец посмотрел вдаль и увидел, как карабкается к нему по скалам какой-то человек.
Немного ближе он признал Симона.
— Паромщик! — воскликнул он. — Ты, что ли?
— Я, — ответил Симон.
— А что, Дюранса пересохла, или ты теперь на ренту живешь, что стал ночами гулять?
— Да нет, я к тебе.
— Ко мне?
— Ну да, к тебе.
— А зачем?
— А затем, что ты мне можешь услужить.
Он сел на большой камень рядом со Стрельцом и сказал:
— А ты ведь к советникк вроде неплохо относишься!
— Хороший человек.
— Верно, так ты всегда и говоришь — а кроликов у него все равно таскаешь.
— Не я, так другой кто утащит.
— Это правда.
— У меня один враг: дичь. С ней и воюю. Так ты знал, что ли, что я тут?
— Догадался.
— А у тебя ко мне разговор есть?
Симон кивнул.
— Ну давай, — сказал Стрелец.
— Вот скажи: помнишь, как-то ночью ты у меня пил молодое вино, когда дожидался кареты на верх?
— Как не помнить! — ответил Стрелец. — Еще с нами был один коробейник. Славно тогда посидели.
— Так ты помнишь того коробейника?
— А то нет.
— А если теперь увидишь, узнаешь?
— Как тебя. А ты почему спрашиваешь?
— Так я затем и пришел.
— Да ну? — удивился Стрелец.
Хотя Симон и был довольно прост, но, как все южане, умел выдумывать. Вот он и придумал свою легенду по дороге на горку, где нашел Стрельца.
— Вот какие у меня дела, — сказал он. — Знаешь господина Бютена?
— Нового хозяина в Ла Боме?
— Ну да. Я тут был у него дома. Хороша же у него молодая жена! Так вот: наш коробейник живет у него.
— А что он там делает?
— Окна и двери красит.
— Коробейник?
— Коробейник. Только сдается мне, он не коробейник вовсе и даже не маляр.
— Как так?
— Думаю я, ему мадам Бютен нравится.
— Ну-ну?