Господин де Сен-Совер насторожился.
— Я вижу, они хотят со мной заговорить, а не решаются. Тогда я пошла дальней дорогой, тихим проулочком.
— А те двое за тобой?
— Да, господин следователь. И тут один из них ко мне подошел и спросил: "Ты ведь в гостинице служишь?" — Да, говорю. — "У вас следователь поселился?" — У нас. — "Так скажи ему, чтобы завтра вечером вышел к началу Виноградной дороги, там ему скажут очень важную вещь".
— Где эта Виноградная дорога?
— Да та самая, по которой ушел господин де Венаск.
— А кто эти люди?
— Не знаю. Всех знаю, а этих не знаю. Неместные они.
— И как ты думаешь — может, это те самые, с кем ушел господин де Венаск?
— Думаю, да, сударь.
— Хорошо! — сказал господин де Сен-Совер. — Пойду к ним. В котором часу они сказали?
— Как только стемнеет.
— Ну что ж, девочка, доведи меня сейчас до этой Виноградной дороги, чтобы я вечером один туда мог дойти.
— Как скажете, сударь.
И тогда господин де Сен-Совер подумал:
"А может, все наоборот? Может быть, эти двое — как раз те, за кем я гонялся, и теперь они снова хотят меня сбить со следа?"
II
Господин де Сен-Совер все еще соблюдал некоторую осторожность и тайну в своем расследовании, а потому не хотел выходить из трактира вместе со служанкой. Он назначил ей встречу через час и вышел первым.
Впрочем, хозяин гостиницы и все его люди строго хранили секрет, и никто в Оллиуле точно не знал, что здесь делает молодой следователь.
И то сказать: Прованс — страна, бывшая некогда королевством, — не так уж мал; от Оллиуля на юге до берегов Дюрансы на севере километров полтораста, а то и больше.
Люди с побережья очень смутно представляли себе историю черных братьев и особенно ею не интересовались.
Знали только то, что господин де Сен-Совер служит в юстиции и расследует какое-то дело.
Итак, молодой следователь вышел из Оллиуля и с четверть часа шел по большой дороге в направлении, подробно указанном служанкой.
Потом он остановился и стал ее дожидаться.
Девушка пришла вовремя.
Она подвела господина де Сен-Совера к каменному кресту по левую сторону от королевской дороги, поставленному в память последнего церковного юбилея.
От этого креста шла дорога, становившаяся все уже и уже, а под конец просто тропинкой.
— Вот, сударь, — сказала служанка, — идите дальше прямо по дороге и встретите тех двоих.
Господин де Сен-Совер быстро осмотрел местность.
Оллиуль стоит на краю леса, у подножья холмов и совсем недалеко от моря: в тихие ночи там ясно слышен его глухой ропот.
Вся долина засажена великолепными виноградниками. Через эти виноградники, среди которых то и дело попадаются большие виллы и маленькие уютные домики, петляет дорога.
Так что мысль, пришедшая было к господину де Сен-Соверу, что его, может быть, хотят заманить в ловушку, тут же отпала.
Местность была далеко не пустынная; к тому же следователь вспомнил, что сразу же после захода солнца встает луна.
Он вернулся в Оллиуль и стал с нетерпением дожидаться вечера.
Когда в церкви звонили к вечерне, господин де Сен-Совер был уже в назначенном месте.
Ему не пришлось ни долго ждать, ни далеко идти по тропе.
Уже вскоре он увидел, как через виноградник навстречу ему идет человек.
Солнце только что зашло, было еще светло, и молодой человек мог прекрасно рассмотреть встречного, который, подойдя совсем близко, поклонился первым.
Ему было лет тридцать пять, он носил коротко стриженную темно-русую бородку; на его спокойном и приветливом лице светились большие синие глаза.
Выглядел он как зажиточный сельский хозяин: серая тиковая куртка, белые панталоны, широкополая соломенная шляпа.
На плече у него была охотничья двустволка.
— Имею честь говорить с господином де Сен-Совером? — спросил он.
— Точно так, сударь.
— В таком случае это я имел смелость назначить вам здесь встречу.
Господин де Сен-Совер поклонился.
— Я, сударь, — продолжал незнакомец, — живу в двух лье отсюда, на берегу моря, в деревне под названием Сен-Назер. Там есть таможня.
— Очень хорошо сударь.
— Вероятно, имя мое вам немного скажет, но это имя старого провансальского рода. Меня зовут Шарль д’Англези.
— Ваша фамилия мне прекрасно известна, — сказал господин де Сен-Совер.
— Когда случилась революция 89-го года, мы и так были небогаты, а она разорила нас окончательно. Дом да сад на берегу моря — вот и все мое состояние. Несмотря на бедность, два года назад я женился по любви. Женился я на мадемуазель Юрель, дочери начальника таможни в Сен-Назере. Живем мы только на мое скромное жалованье в таможенном управлении да на жалованье моего тестя — всего около трех тысяч франков. Прошу у вас прощения, сударь, — спохватился господин д’Англези, — что распространяюсь об этих подробностях, но они, как вы сейчас увидите, крайне важны.
— Я вас внимательно слушаю, сударь, — заверил господин де Сен-Совер.
— Я друг детства и школьный товарищ господина Анри де Венаска, — продолжил рассказ господин д’Англези.
— Ах, вот оно что!
— Мы никогда не теряли друг друга из вида, и когда ему понадобилась моя рука, я был готов прийти ему на помощь. Но лишь неделю назад мы узнали, что господин де Венаск, приговоренный к смерти за вандейские дела, но потом помилованный, находится в тюрьме по нелепому обвинению в преступлении, которого он никак не совершал.
— Сударь, — ответил господин де Сен-Совер, — именно потому, что верю в его невиновность, я теперь в Оллиуле. Но вера еще не уверенность.
— Это я знаю, сударь.
— И теперь я ищу доказательства его невиновности.
— Это доказательство я и моя семья готовы вам предоставить, если действительно дело в том, чтобы установить, где был господин де Венаск с тридцатого апреля по десятое мая.
Господин де Сен-Совер в ответ кивнул.
— Эти одиннадцать дней господин де Венаск провел в Сен-Назере у меня в доме.
— Верно ли вы говорите, сударь? — воскликнул господин де Сен-Совер, и лицо его осветилось внезапной радостью.
— Я пришел сюда, чтобы вам доказать это, сударь, и у меня к вам есть просьба.
— Я вас слушаю.
— Нынче же вечером отправиться со мной в Сен-Назер. Нет-нет-нет, — поспешно добавил господин д’Англези, — не беспокойтесь, вам не придется идти пешком. В конце этой тропы будет проезжая дорога, а на ней нас ждет мой тесть в тележке.
— Едемте, сударь! — ответил господин де Сен-Совер.
И они пошли через виноградник.
III
Пока они скорым шагом шли рядом, господин д’Англези продолжал свой рассказ:
— Мой тесть, как и я, — человек благородного происхождения, разоренный революцией. В 1814 году он поступил на службу в таможню.
В 1830 году он некоторое время колебался, поступать ли согласно своим убеждениям — а они роялистские, — или сохранить свое скромное место.
Я только что женился на его дочери. Уйти в отставку — значило всем троим остаться без всяких средств. Мы принесли присягу новому порядку, но сердца наши, должен вам признаться, принадлежат свергнутой династии.
Поэтому, когда господин де Венаск попросил нас дать ему убежище, мы его со всей готовностью приняли.
— Простите, сударь, — перебил его господин де Сен-Совер, — угодно ли вам разрешить мне задать один вопрос — вернее, попросить разъяснить одно слово, которое вы сейчас сказали?
— Пожалуйста, сударь.
— Вы сказали "убежище"?
— Да, именно.
— Стало быть, господина де Венаска кто-то преследовал?
— Нет, сударь, но он скрывался.
— От кого?
— Позвольте мне все объяснить, сударь, — сказал господин д’Англези. — Господин де Венаск уже несколько месяцев принадлежал к тайному обществу дворян, посвященных в планы высадки герцогини Беррийской во Франции.