- Что ж, растения, действительно, прекрасны... - произнесла она рассеянно, - кстати, они... впрочем, это неважно.
В этот момент Дональдсон заметил, что цветы, по видимому, о чём-то ей напомнили, но продолжалось это всего лишь мгновение.
"Так... она, кажется, начинает вспоминать! - подумал он. - Прекрасно! Так держать, Эндрю!"
- Однако мне до сих пор непонятно, почему вы оказываете мне столько внимания, - всё так же холодно продолжала она, - особенно сегодня. Что всё это значит, молодой человек?
- Как что?! Сегодня же твой день рождения! - воскликнул Дональдсон.
- Мой день рождения?! А что это такое? - спросила она невозмутимо. Судя по всему, даже само это слово было ей абсолютно незнакомо!
На мгновение капитан от этого даже потерял дар речи.
- Ну это... это праздник такой... он раз в год бывает, - пролепетал он запинаясь, не зная, что ей сказать. - Так что сегодня тебе исполняется... Пятьдесят четыре!
- Допустим, что это так. Но вы-то откуда об этом знаете?!
- О-о, я всё про тебя знаю! Ах да, чуть не забыл: у меня есть сюрприз для тебя! - сказал он, многозначительно улыбнувшись.
Капитан подошёл к стенному шкафу и, вытащив оттуда праздничный торт, украшенный свечами, торжественно поставил его на стол.
- Ну и что это такое? - с недоумением спросила она, глядя на торт.
- Праздничный торт, конечно. Он, к сожалению, не такой вкусный, как у тебя, потому что мне пришлось заказать его в автокухне...
- Я не та, за кого вы меня принимаете. Я номер "вэ..."
- Какой, к чёрту, номер?! Опомнись! Ты моя мама! Ты Кэтрин Дональдсон! - сказал он как можно более убедительнее.
- Неправда! - возразила женщина, отрицательно качнув головой.
- Нет, это правда! Правда! Ты Кэтрин Дональдсон! - встряхнул он её за плечи, словно безжизненную тряпичную куклу. - Вспомни!
- Нет, я но... - попыталась повторить она, вырываясь.
- Кэтрин Дональдсон!!- отчаянно прокричал капитан.
- Я номер...
- Ты Кэт... Ну, хорошо, хорошо, ты... то есть вы - номер "вэ"... Черт, как его там... - с досадой мотнул головой Дональдсон, видя тщетность своих попыток разбудить её сознание. - Но почему бы вам просто не поиграть? Представьте себе, что вы и в самом деле моя мама. Ну, пожалуйста, прошу вас! Неужели это так трудно?!
- Что ж, если вы так настаиваете... - нехотя произнесла женщина. -
Хорошо, я попробую. Хотя я совершенно не представляю, что значит быть какой-то там "мамой"! - добавила она, пожав плечами.
- Отлично! В таком случае, не пора ли нам приступить к празднику?
- Да, конечно, - кивнула она безо всякого интереса.
- Тогда давай вместе загадаем желание и задуем все эти свечи!
Глубоко вздохнув, они быстро задули свечи на торте и весело рассмеялись. Точнее смеялся только он, а она лишь подражала ему.
- Ура! С днём рождения, мама! Ну, что же ты сидишь? Разрежь его! - предложил капитан.
- Ой нет, я не умею! - отрицательно покачала она рукой. - Лучше уж вы сами...
- Как скажешь, мама... - произнёс он, не теряя всё-таки надежды.
И разрезая торт, капитан стал тихонько напевать песню, которую они часто пели вместе. Украдкой поглядывая на мать, он заметил, что выражение её лица стало постепенно меняться. Сначала она внимательно прислушалась к его пению, пробормотав: "Где же я это слышала?", затем её холодные, равнодушные глаза увлажнились, и она начала тихо и невнятно подпевать вместе с ним. Заметив это, Дональдсон запел громче, вкладывая все свои чувства, отчего у него по щекам предательски потекли слезы. Его мама стала подпевать громче и правильнее и тоже тихонько заплакала, украдкой вытирая слёзы рукой.
- Ах, как прекрасно вы пели, - восторженно сказала она, когда он закончил последний куплет, - Но что это за песня? Мне кажется... я уже... слышала её раньше.
Дональдсон присел рядом с ней на колени и взял её за руки.
- Это твоя любимая песня, мама, - сказал он, с нежностью глядя на неё.
Сжав его голову ладонями, она заглянула в его заплаканные глаза.
- Так как, вы говорите, вас зовут, молодой человек?
- Эн... Эндрю, - еле слышно пробормотал он, боясь спугнуть уже забрезжившую перед ним надежду, что она вспомнит его.
Услышав его имя, она неожиданно вздрогнула... и на него снова взглянули добрые и проницательные глаза его матери.
- Эндрю... Сыночек мой! - сказала она с любовью.
- Мама!.. - только и смог ответить он ей.
Они крепко обнялись и тихо, безвучно зарыдали, сжимая друг друга.