«Хотя бы.
Одно.
Зеркало».
Другие, произнесенные так же тихо, только хрипло и слабо, вторили им.
«…Так поступают ради друзей».
– Я обязан ему жизнью. – Дуан, продолжая смотреть на Дарину, слабо улыбнулся. – И виноват в том, что с ним произошло. Я должен помочь.
– Должен или хочешь?
Она крепко сжала кулаки; по подбородку из прокушенной губы текла тонкая струйка черной крови. Дуан знал, что ему не нужно думать над заданным вопросом. Понизив голос, он спросил:
– А чего хочешь ты, мое сокровище? Зачем, вместо того чтобы сразу пойти и убить его, ты явилась ко мне с вестями, мой Черный Боцман? За пощадой. Не так ли?
Дарина охнула, закрыла лицо руками. Плечи пару раз дрогнули, но не затряслись.
– Почему?.. – медленно, почти задыхаясь, произнесла нуц, когда капитан «Ласарры» прижал ее к себе, поцеловал и тут же выпустил, отходя назад. – Почему?!
Дуан нашел минимум три смысла в этом нераскрытом вопросе, но ответил, сделав вид, будто понял только один, самый поверхностный:
– Я хочу поймать его на предательстве сам и убить. Или убедиться, что ты ошибаешься. Я ведь не король, который казнит по доносам, Дарина. Я пират. А теперь иди. Я не один, мне нужно возвращаться. И, ради всех богов, – на прощание он сжал ее пальцы, – прямо сейчас ничем не выдавай себя, верь, что ты спасаешь друга. Допрашивать врага мы будем позже.
Дарина метнулась к окну, не ответив ни слова. На улице грохот Дикой Охоты сменился прежним, ровным гулом дождя.
Король Вударэс сидел, лениво откинувшись назад, и смотрел на огонь. Дуан с усилием дошел до своего кресла и опустился в него, ощущая нарастающую тошноту.
– Прости, что так надолго тебя оставил, – наконец сдавленно произнес он.
Тилманец плавно повел головой, будто только сейчас заметил, что снова не один, впрочем, это было вполне вероятным.
– Ты отсутствовал мало.
«За это “мало” я в который раз умер». Но Дуан не произнес этого вслух, а только спросил:
– Может, хочешь пойти спать? Я помню, как ты дорожишь своим сном.
– Своим лицом, хотел ты сказать. – Пальцы Вударэса почти любовно коснулись его собственной гладкой щеки. – Нет, пожалуй, я еще немного побуду с тобой, едва ли мы скоро снова увидимся. Если, конечно, – тон неуловимо поменялся, – ты не желаешь побыть один. Что-то подсказывает мне, что ты вряд ли сомкнешь глаза в ближайшее время.
По полу тихо простучал Плинг и, подойдя, лег рядом с ногой Дуана. Положил морду на носок башмака, призывно засопел. Но брать поросенка на руки не хотелось, казалось, будто это заразит его настроением хозяина, отнюдь не лучшим.
– Ты прав, – сухо отозвался Дуан. – Не усну.
Тилманец, разглядывавший животное с неприкрытой брезгливостью, промолчал. Вообще ничего не спросил, только, перегнувшись через подлокотник кресла, кинул в очаг пару щепок от разрубленного полена. И даже его общество, напоминавшее порой неразумные игры с ядовитой змеей, было сейчас для Дуана лучше, чем уединение в ожидании Дарины. Уединение с вопросами, ответы на которые не искались. С непрошенными, глупыми вопросами.
Красный фонарь все еще горел над балконом. Призывно, захлебываясь в водяной дымке, но горел, стекло не пропускало сырость. Король Альра’Иллы знал это точно, это заставляло держать себя в руках. Сейчас, снова почувствовав себя запутавшимся и загнанным в угол, он отдал бы многое, чтобы хоть кто-то…
– На море шторм, – вдруг задумчиво произнес Вударэс. – Но мне кажется, ты и ему был бы рад больше, чем простому ливню тут.
Дуан кивнул. Вударэс подпер кулаком подбородок и вдруг, будто озаренный какой-то крайне занятной мыслью, прищурился.
– Знаешь… сначала, когда я понял, кто ты такой, я не мог поверить глазам. Но потом, вспомнив все, что я знаю о роде ле Спада, да и спросив кое-что у стариков, перестал удивляться.
Дуан хмыкнул, в очередной раз поразившись манере тилманца рассуждать о других. Ровесник, принц Арро, был для Вударэса «славным мальчиком», бароны отца, едва увидевшие по сорок-пятьдесят Приливов – «стариками».
– У тебя все это в крови.
Фраза оборвала размышления. Дуан взглянул на юного короля в упор.
– Ты не похож на тех, кто мелет языком, бездумно повторяя чужие фразы. Тем не менее эти слова я слышу уже не впервые. Может… – За окном снова ударила молния. – Ты откроешь мне наконец их суть?
Тилманец неожиданно чуть приоткрыл рот, брови изогнулись. Да, он удивился и даже не успел или не счел нужным это скрыть. Пару мгновений он размышлял, глядя в точку перед собой, потом лукаво посмотрел на Дуана.