— Пли! — завопил Джерард. Его голос тоже срывался от возбуждения.
«Лидия» вновь накренилась от отдачи, дым окутал палубу, и сквозь клубы на нее обрушился железный град неприятельского залпа.
— Всыпь им еще разок, ребята! — орал Джерард. — У них фок-мачта упала! Молодцы, ребята!
Орудийные расчеты, как безумные, орали «ура!», но две сотни голосов тонули в штормовом ветре. Противник наконец-то поражен серьезно. Сквозь дым Хорнблауэр видел, как фок-ванты «Нативидада» вдруг провисли, снова натянулись, опять провисли, и вся фок-мачта наклонилась вперед; грот-стеньга дернулась и последовала за фок-мачтой. Все вместе исчезло за бортом. «Нативидад» повернулся, резко приведясь к ветру; в то же время «Лидия» увалилась, несмотря на усилия рулевых. Штормовой ветер свистел в ушах. Полоска серого моря, разделившая два корабля, ширилась. Последний раз выстрелила пушка на главной палубе. Два корабля качались на бурном море, неспособные причинить друг другу никакого вреда.
Хорнблауэр вновь медленно вытер глаза от брызг. Вся битва была как затянувшийся страшный сон, когда одна фантастически нереальная ситуация переходит в другую. Ему казалось, что это и впрямь сон. Он мог думать ясно, только понуждая себя к тому, словно к несвойственному для себя занятию.
Расстояние между кораблями увеличилось до полумили и продолжало расти. В подзорную трубу Хорнблауэр видел полубак «Нативидада», черный от людей, сражавшихся с обломками фок-мачты. Корабль, который первым подготовится к бою, победит. Хорнблауэр резко сложил трубу и повернулся лицом к проблемам, которые, он знал, ждали немедленного его решения.
XV
Капитан «Лидии» стоял на шканцах. Его корабль дрейфовал под грот-стакселем и взятым в три рифа грот-марселем, кренясь с носа на корму и переваливаясь с боку на бок над фантастически-причудливым морем. Шел дождь, да такой сильный, что уже в ста ярдах ничего не было видно. По палубе потоком неслась вода, и Хорнблауэр промок до нитки, как если бы искупался, но не замечал этого. Все ждали его приказаний — первый лейтенант, артиллерист, боцман, баталер, врач. Корабль нужно привести в боевое состояние, хотя непонятно, выдержит ли он вообще этот шторм. В настоящую минуту к Хорнблауэру обращался исполняющий обязанности врача. Он был бледен.
— Но что мне делать, сэр? — жалобно вопрошал он, ломая руки.
Это был Лори, вестовой баталера, назначенный на место врача после смерти Хэнки. У него в мрачном кокпите лежат пятьдесят раненых, обезумевших от боли людей, у некоторых оторваны руки или ноги, и все молят о помощи, которую он не в состоянии оказать.
— Что делать? — передразнил Хорнблауэр, вне себя от такой беспомощности. — У вас было два месяца, чтобы изучить свои обязанности, а вы спрашиваете, что вам делать!
Лори еще больше побелел от страха. Надо немного ободрить этого трусливого недоучку.
— Слушайте, Лори, — сказал Хорнблауэр чуть помягче. — Никто не ждет от вас чудес. Делайте, что можете. Тем, кто обречен, постарайтесь облегчить страдания. Приказываю вам причислять к ним всех, кто потерял руку или ногу. Дайте им лауданум — двадцать пять капель на человека, а если не поможет — больше. Сделайте вид, будто перевязываете их. Скажите, что они непременно поправятся и еще пятьдесят лет будут получать пенсион. Что делать с остальными, вам подскажет ваша природная сообразительность. Перевяжите их, чтобы остановить кровотечение. У вас довольно тряпья, чтобы перевязать всю команду. Наложите шины на сломанные кости. Без необходимости никого не шевелите. Пусть лежат тихо. По чарке рому каждому раненому, и пообещайте еще по одной в восемь склянок, если будут лежать тихо. Любой из них за чарку рому пройдет сквозь адский огонь. Идите вниз, приятель, и займитесь этим.
— Есть, сэр.
Лори видел только свои обязанности: он скрылся внизу, не задумываясь о жутких разрушениях на главной палубе. Одна из двадцатифунтовок вырвалась на свободу — ее найтовы порвало последним бортовым залпом с «Нативидада». Корабль раскачивался, и пушка весом более тонны ездила взад и вперед по палубе, ежесекундно грозя пробить борт. Гэлбрейт с матросами (двадцать держали тросы, пятьдесят — маты и гамаки) осторожно сопровождали ее, надеясь связать. Пока Хорнблауэр смотрел, палуба вновь накренилась и пушка с грохотом поехала прямо на них. Они отскочили в разные стороны, она пронеслась мимо — катки визжали, как стадо свиней, — и с грохотом врезалась в грот-мачту.