- Так едят у белых людей каждый день? - учтиво спросил Теухтлитл.
- Каждый день! ответил Кортес.
- Сказать бы ему: раз в год, да и то одни капитаны!- тихонько сказал Лопе на ухо соседу, Хуану де Торресу.
- Молчи, земляк! - пробурчал Хуан де Торрес.
На пригорке, недалеко от палатки, присели на песок два молодых индейца из свиты Теухтлитла. Они растянули перед собой узкую полоску ткани и быстро-быстро чертили на ней что-то разными палочками: то синей, то черной, то желтой.
- Что они делают? - спросил Кортес.
Он подошел к индейцам. Они рисовали. Красными, черными, желтыми палочками они выводили на ткани фигуры людей. Уже был нарисован испанец в большой шляпе, в сандалиях, в полном вооружении, возле нега палатка, пушки. Индейцы нарисовали и каравеллы, и паруса, и походный столик Кортеса, и музыкантов с трубами, и даже Леонсико.
- Зачем они это делают? - спросил Кортес.
- Для отчета моему государю, - ответил Теухтлитл.
Капитаны переглянулись. И люди, и предметы - все было нарисовано очень точно, очень искусно.
- Зачем твоему государю эти рисунки? - спросил капитан Сандоваль.
- Великий Монтесума хочет видеть и знать все, что делается в подвластных ему землях, - сказал Теухтлитл. - Но он не может повсюду ездить сам, - владения его слишком обширны. Монтесума посылает художников, и те срисовывают все, что видят на своем пути, а потом приносят государю. Никакими словами нельзя передать то, что можно передать красками на белой ткани.
- Так! - сказал Кортес. - Так. Очень хорошо. Но твои художники еще не видели всего, что есть у белых людей. Пускай они нарисуют и это!
Кортес велел вывести лошадей из-под закрытых навесов.
По сигналу трубы, один за другим на песок вышли кони. Тихий стон раздался среди индейцев, Теухтлитл весь побелел, спутники его задрожали. Но они не упали на землю, не завыли громко, как это делали табасканские индейцы. Они старались сохранить внешнее спокойствие- того требовал этикет страны.
Педро Альварадо, вскочив на своего коня, пролетел галопом по твердому песку.
- Нравятся тебе мои кони? - спросил Кортес Теухтлитла.
Рыжий жеребец Альварадо громко заржал, взрывая копытами песок.
- Нравятся, - побелевшими губами ответил Теухтлитл.
- Это мои лучшие помощники в бою, - объяснил Кортес.
Теухтлитл кивнул. Он не знал, куда деваться от страха.
Художники быстро оправились от первого испуга; они уже чертили своими палочками по ткани. Художники рисовали лошадей, хвосты, гривы, седла, конюха Энрико в зеленом камзоле.
- Это еще не все! - сказал Кортес.
Он велел зарядить пушки.
- Я привез гром и молнию из моей страны, - сказал Кортес. - Не хочешь ли поглядеть, как они послушны мне?
- Да, господин, - учтиво сказал Теухтлитл. - Я готов поглядеть.
Он едва сдерживал дрожь в руках и коленях.
Все десять пушек, стоявшие на пригорке, зарядили чугунными ядрами. Де Меса подал знак, артиллеристы поднесли фитили. Ужасный грохот потряс воздух, облако огня и дыма поднялось над пригорком, далеко полетели ядра, за соседний лесок.
- Не надо, господин, не надо! - простонал Теухтлитл. Весь дрожа, он выполз на коленях из палатки. Вся его учтивость пропала. Он больше не хотел видеть диковинок белых людей. Спутники Теухтлитла поддерживали Своего господина под мышки. Они сами тряслись и стонали. С ужасом глядели они, как тяжелые ядра, срезая верхушки деревьев, пронеслись над лесом, как упали позади него, взрыв землю и взметнув тучи песку.
Еще раз выстрелили пушки. Ядра упали в море, подняв столбы воды. -
- Довольно! - стонал Теухтлитл.
Он сейчас же собрался домой.
- Я пошлю моих бегунов к Монтесуме, в страну Мехико, - сказал Теухтлитл. - Он сообщит мне свою волю.
Теухтлитл ушел. Он обещал прислать наутро индейцев из берегового селения с плодами, рыбой и пресной водой.
- Посылай скорее твоих бегунов к Монтесуме,- надменно сказал ему Кортес на прощание. - Я не привык ждать слишком долго.
Глава девятнадцатая
ВЕЛИКИЙ МОНТЕСУМА
Высоко над ущельем, по горной дороге бежит человек. На ногах у него сандалии, голова разубрана перьями. В руках человек держит трубочку из свернутой твердой ткани. На ткани - значки, непонятный рисунок: квадратики синие, черные, желтые… Человек бежит очень быстро. Европейцы так не умеют бегать. В трубочке у него - донесение самому Монтесуме.