- Тростниковый сахар, сэр? - любезно предложила женщина.
- Спасибо, миссис Кроун! - по-простому отозвался с сильным акцентом не пожилой, но седовласый мужчина в модном и дорогом темно-синем костюме, нисколько не чурающийся убогой обстановки жилища бывшего морского офицера.
- Миссис Кнайт! - сразу внесла ясность дама. - Мы с Робертом не женаты. Обращайтесь ко мне просто - Марфа. [1]
- Как вам будет удобно, Марфа. - исправился гость, смущенно улыбаясь даме, но после одаривший своего молодого компаньона укорительным взглядом за не полностью собранную информацию о собеседнике, что привело его к неловкости в самом начале общения.
- Мы недавно сошлись с Марфой. - Роберт хотел объяснить, чтобы не было не нужных кривотолков по отношению к его спутнице. - Мы оба вдовцы, сэр. Супруг Марфы пропал в море, а моя супруга умерла от чахотки.
Конечно, гости не знали, что для хозяев это были вторые серьезные отношения, без официальных брачных уз и что они оба вдовцы.
В первый раз морской офицер Роберт Кроун, в чей дом они пришли, женился в 25 лет. Его избраннице Саре Изабелле Кристофер[2] было всего 16 лет. С молодой очаровательной девушкой Роберт познакомился в Портсмуте, когда прогуливался по набережной после очередной вахты. Он влюбился в неё, как говорят, с первого взгляда.
Наконец-то сбывшаяся мечта о военной карьере, успех быстрого продвижения по службе до «лейтенанта по должности» на фрегате Его Величества Диана, окрылили Роберта, и он сделал предложение даме сердца сразу же по возвращению из успешного сентябрьского и посему короткого похода в помощь жителям Гернси.
Весьма скромная церемония бракосочетания прошла незамедлительно 6 октября 1779 года в небольшой Свято-Троицкой церкви Госпорта. Свидетелями со стороны Роберта выступили лишь его сослуживцы с фрегата. Со стороны невесты гостей было куда больше: от подруг детства до тетушек из далеких деревень.
Половинное жалование исполняющего обязанности лейтенанта позволило молодоженам снять крохотный, всего из двух комнат, но очень уютный домик на окраине городка Госпорт на берегу полуострова окаймляющего Портмутскую гавань, противоположной стороне от Портсмута.
К неимоверному огорчению, счастье длилось не долго. Когда после длительного похода, Роберт сошел с корабля, его улыбка померкла. Он не встретился с родными милыми глазами на пристани. В спешке добравшись домой, Роберт увидел лишь заброшенный и неухоженный домик. Старая соседка, которая жила за углом, подошла к поникшему офицеру и рассказала, что Сара была слабого здоровья и умерла от чахотки. Боль утраты усилилась тем, что Сара угасла в одиночестве, пока он был на краю Земли, поглощенный буднями морских сражений.
Кроун остался совсем один. Детей завести они так и не успели.
После продолжительного траурного перерыва, сердце Роберта вновь ожило лишь благодаря Марфе Кнайт. Марфа была вдовой и также бездетной. Умудренные жизненным опытом, на третьем десятке лет они сознательно и взвешено решили сойтись, разделив один кров без каких-либо официальных церемоний, хотя Церковь разрешала вторые браки вдовствующих персон.
- Мои соболезнования вам... - перевели слова собеседника. - Мне знакома боль утраты. Три года назад я тоже потерял свою молодую супругу. Её забрала у меня и у наших двоих малых детей та же чёртова чахотка. Я рад за вас, что вы смогли найти силы в себе и снова впустить в свои сердца очаг любви.
В комнате воцарилась тягостная минута воспоминаний. У каждого о своём утраченном счастье.
Прервала её Марфа, которая встала и продолжила разливать чай.
- Не будем сегодня о грустном, господа. - бодро парировала дурные мысли мудрая женщина. - Давайте пить чай! Погода весьма скверная и теплое питьё поднимет нам всем настроение.
- Моя дорогая совершенно права. - добавил Роберт. - А уже после можно будет поговорить о делах.
Кроун встал с кресла и подошёл к камину. Он слегка подправил кочергой прогоревший уголь и добавил два полена для жара. Гостям не помешает быстрее согреться.
Марфа поставила чашку перед вторым гостем, молодым худощавым человеком. Клерк, выступивший в роли переводчика, поблагодарил хозяйку. Но, правда, так и не притронулся к чашке за весь вечер, ибо постоянно переводил слова собеседников.
Наблюдая за пространственной беседой мужей о погоде и морской жизни, Марфе было удивительно, что явно образованный, интеллигентный и респектабельный с виду чужестранец в возрасте, как ей казалось по внешнему облику, проживший в Лондоне немало времени, вовсе не владел английским языком. Тем более, что собеседник нередко вставлял в разговор французские, и даже неаполитанские словосочетания.