— Серьга.
Мак вздрогнул и посмотрел на Жоба.
— А она что, только одну заказала?
— Да, взамен утерянной.
— Ба, — небрежно заметил Сидуан, — кто-то теряет, кто-то находит.
— Это правда, — ответил Жоб, — и кто-то эту серьгу, наверное, нашел.
— Я вот тоже нашел одну.
— Что, серьгу?
— Ну да, вот, смотрите сами.
И Мак вытащил из кармана серьгу и положил ее на стол перед глазами Жоба.
Жоб невольно вскрикнул.
— Нет, это невероятно!
— Что именно?
— Эта та серьга, которую потеряла донья Манча.
— Да неужто? — спросил капитан. — А вы в этом уверены?
— Черт возьми, она самая… точно она. Да где же вы нашли ее?
— Ну, это, видите ли, господин Жоб, мой секрет.
— Но вы же ее собираетесь вернуть?
— А как же иначе? Вы что, за вора меня принимаете?
— Вас? Нет, конечно. Я просто спрашиваю вас об этом…
— Зачем?
— Я побегу в Пре-Сен-Жерве и предупрежу хозяина и мастера Симона Ворчливого.
— Да, верно, вы правы, зачем им работать всю ночь, тем более что я рассчитываю сам лично отнести серьгу той женщине, которой она принадлежит. Вы говорите, что она…
— Всего-навсего любовница короля.
— Чума на мою голову! — пробормотал Сидуан. — Ну и везет же капитану! Любовница короля! Если после этого приключения он не станет полковником, пусть я не буду больше Сидуан.
Жоб взял плащ и шляпу.
— Сидуан, — сказал он, — ты запри хорошенько все двери, ладно?
— Конечно, дядюшка.
— Впрочем, я ненадолго. Туда и сразу обратно.
— Да, и все-таки нам крупно повезло!
— Одну минутку, — сказал Мак Жобу в ту минуту, когда тот уже собирался выйти, — вы забыли сообщить мне одну подробность, господин Жоб.
— Слушаю вас, капитан Мак.
— Как зовут эту знатную даму?
— Донья Манча.
— Где она живет?
— На улице Арбр-Сек, в гостинице Рыцарского Креста.
— Прекрасно. Завтра утром я вот прямо отсюда к ней и отправлюсь.
И Мак снова положил серьгу в карман, а Жоб отправился в путь.
Сидуан облокотился на стол.
— И правда, капитан, вы — дамский угодник.
— Ах, по крайней мере, я был им…
— Как! Теперь уже нет?
— Да, уже целый час.
— И однако вот так, без причины, в одночасье не меняются…
— Я влюбился.
— Влюбились? Ага, я догадываюсь… в мадемуазель Сару?
— Да, я видел ее всего несколько минут, и я уже схожу по ней с ума.
— О, вы влюбчивы, капитан…
И тут Сидуан остановился с открытым ртом.
— Ну, так что же с тобой? — удивленно спросил капитан.
Сидуан остановился, вытянув шею.
— Помолчим, — произнес он, — мне кажется, послышался крик человека, которого убивают.
— Да полно, тебе почудилось! У меня хороший слух, а я ничего не слышал… Ты, часом, не трус?
— Я-то?! — воскликнул в возмущении Сидуан. — Трус У вас на службе, разве это возможно? И разве у меня в кармане не лежит веревка повешенного?!
— И вправду, — сказал со смехом Мак.
— Но, капитан, вы ничего не говорили мне об этой серьге.
— А ведь нашел ее у тебя.
— Где это? «У Единорога»?
— Да, утром, на кухне, когда стало светло.
— А, тысячу проклятий! Тогда я знаю, кто эта знатная дама.
— Да ведь ее только что назвали: ее зовут донья Манча.
— Да, да… это она… та самая, что приезжала с кавалером в маске.
— Вот черт его возьми! — воскликнул капитан Мак, — чтобы все эти таинственные истории хоть как-нибудь стали яснее, расскажи мне, что знаешь ты, а я тебе расскажу, что со мной случилось.
— Да, мы таким образом, может быть, что-то и поймем. Ваше здоровье, капитан! — ответил Сидуан.
— Твое здоровье, мой мальчик, и здоровье прекрасной доньи Манчи! Надеюсь, что она хороша собой, — сказал в сторону Мак, — ведь я-то ее не видел. В ту ночь было так темно!
Сидуан рассказал Маку, что после того, как Перинетта проводила его в предназначенную капитану комнату, он еще некоторое время сидел у очага, надеясь дождаться и других посетителей; его надежды сбылись, и появился даже не один посетитель, а двое: кавалер в маске и дама; кавалер дал Сидуану увесистый кошелек с тем, что тот будет глух, нем и слеп, и Сидуан пошел спать, предварительно поклявшись, что в гостинице, кроме него, никого нет.
— Ну а я, — сказал Мак, — ты сам видел, что перед тем, как идти спать, я уже был в прекрасных отношениях с Перинеттой.
— Ах, да! — ответил, улыбаясь, Сидуан.
— Обычно трактирные служанки не слишком-то добродетельны, и мне показалось, что если я поскребусь в двери Перинетты, она не будет слишком ломаться и откроет мне. Ну, я поднялся и наощупь двинулся вперед, но тут услышал шум, голоса, крик женщины, звавшей на помощь, и спустился посмотреть, в чем дело. И увидел мадемуазель Сару, бившуюся в руках незнакомца. Я прыгнул на этого негодяя и обезоружил его, потом предложил руку девушке, отвел ее к носилкам и немного проводил. Когда я вернулся, была темная ночь, и шел проливной дождь. На подоконнике одного из окон светилась лампа. «Гляди-ка, — сказал я себе, — а Перинетта меня ждет!» Я перешагнул через подоконник, и ту же минуту порыв ветра задул лампу.
— И это была Перинетта?
— Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! — закончил Мак, — увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!
И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.
— Вот слышите, — сказал он, — я не зря слышал какой-то шум.
— Так отопри же, болван!
Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.
— Немного терпения! — кричал он через дверь. — Это чертовски долго!
Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.
Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.
— Она! — прошептал он едва слышно.
Глава 14. Мак в клетке
Лавка освещалась только одной лампой, стоявшей на столе, да и свет от нее закрывали широкие плечи капитана и его фетровая шляпа с большими полями. Донья Манча сначала подумала, что разговаривает со старым Жобом и сказала:
— Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.
Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.
— О, простите, — произнесла она, — я полагала…
— Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.
— Напрасно он поехал, — с досадой отозвалась донья Манча, — ведь я забыла оставить ему серьгу.
Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.
— Сударыня, — продолжала Мак с самым куртуазным видом, — ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.
Донья Манча невольно отступила на шаг.
— Моя серьга… — прошептала она, — разве вы знаете?
— Я многое знаю, сударыня, — продолжал, улыбаясь, Мак.
Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.
Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:
— Везет этому капитану!
Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»
Мак догадался, о чем думает испанка.
— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.
— Хорошенькое имечко! — прошептала с насмешкой донья Манча.
Мак продолжал:
— Поверьте, сударыня, что я — галантный человек, и что мое единственное желание — быть вам полезным.