Для обычных посетителей трактир имел всего один этаж. Для посвященных же он имел и второй, разделенный на небольшие залы, которые в наше время принято называть отдельными кабинетами.
Вот этим-то таинственным путем и проник в трактир дон Фелипе.
По случайности дверь перед винтовой лестницей ему отпер сам хозяин.
Он низко поклонился испанцу, потому что знал, что тот всегда хорошо платит.
- У тебя есть люди? - спросил дон Фелипе.
- Да почти никого.
- И все-таки кто?
- Двое отставных рейтаров, которые пьют, бранятся и клянутся убить кардинала.
- Прекрасно, и где же они?
- Да наверху, в большом зале.
- А еще кто?
- А внизу, в маленьком зале, вроде какой-то офицер с лакеем.
- А я могу на них посмотреть так, чтобы они меня не видели?
Пернисон заулыбался.
- Ваша милость отлично знает, что у меня для вас нет ничего невозможного. Идемте со мной, монсеньор.
И они на цыпочках поднялись по винтовой лестнице.
Наверху Пернисон провел испанца в зал, расположенный как раз над тем, где сидел офицер со своим лакеем.
- Видите щель? - спросил трактирщик, показывая на луч света, проникающий сквозь доски пола.
Дон Фелипе встал на колени, наклонился и увидел Мака, сидевшего за столом с Сидуаном; до него даже долетал звук их голосов.
- Прекрасно, - сказал он, поднимаясь.
- А теперь, Пернисон, - добавил он, - отведи меня в зеленый зал, где сидят недовольные рейтары.
Рейтары были горькими пьяницами; им сегодня никак не удавалось утопить горе в вине, и поэтому, увидев дона Фелипе, они нахмурились. Испанец жестом отпустил трактирщика.
Одет дон Фелипе был, как богатый вельможа, кошелек которого полон золота, и поздоровался он с рейтерами так жизнерадостно, что те в ответ тоже поклонились и с любопытством уставились на него.
- Ну что, господа хорошие, кажется, мы чем-то недовольны, - спросил он, усаживаясь.
- Ну, это мало сказать, - ответил один из них, здоровенный чернобородый детина с могучими плечами и бычьей шеей.
- Нас поувольняли, - добавил второй, с лицом, похожим на кунью морду, на которой отражалось что-то свирепое и жестокое.
- А почему?
- А кто знает? - ответил первый. - Этот проклятый кардинал...
- Тсс! Давайте тихо, и по делу. Деньги есть?
- Последний пистоль тратим.
- И вы не состоите ни на чьей службе?
- Продадим наши шпаги кому угодно.
- Беру вас к себе на службу, - четко проговорил дон Фелипе.
- Ага! - произнесли она разом и уставились на него.
- Беру вас на час, и плачу за этот час сто пистолей.
- Вот черт! А что нужно сделать? - спросил первый.
- Избавить меня от соперника.
- От соперника в любви?
- Да.
И дон Фелипе доверительно добавил:
- Это - любовник моей жены.
- А! Хорошо, - сказал второй. - А где он?
- Да здесь.
- В этом трактире?
- Да. Идем со мной... Только тихо!
Один из рейтаров хотел взять со стола подсвечник.
Дон Фелипе удержал его. Он повел их обоих в соседний темный зал, где сквозь щель в полу виднелся свет.
- Посмотрите! - сказал он.
Один из рейтаров наклонился и заглянул в щель.
- Но их двое, - заметил он.
- Он со своим лакеем.
- У него вид крепкого парня.
- Хорошо, я накину двадцать пистолей за лакея, - ответил дон Фелипе.
- Хорошо, - сказал второй. - Сделка заключена.
Тогда дон Фелипе позвал трактирщика.
Пернисон поднялся.
- Этим господам, - сказал ему дон Фелипе, - нужно уладить кое-какие счеты с тем капитаном, что сидит внизу. Если услышишь шум, не беспокойся. Ты понял?
- Я умею быть глухим, когда надо, - ответил ему мэтр Пернисон...
Мак уже некоторое время сидел с Сидуаном на первом этаже "Доброго Монаха".
Когда капитан вышел из дворца кардинала, Сидуан, не чаявший больше увидеть его, издал крик радости.
Его радость была очень велика, а поэтому он и не подумал рассказать Маку, что он только что видел дона Фелипе и сообщил ему о пребывании Мака у кардинала.
И может статься, что, если бы капитану это обстоятельство было известно, он не хлопнул бы Сидуана дружески по плечу со словами:
- Уф, пить хочу! Пойдем выпьем?
Сидуану подобное приглашение дважды повторять было не нужно. А кроме того, как читатель мог заметить, он был любопытен.
Он щелкнул языком, показывая этим, что у него в горле тоже пересохло, и пошел за Маком, надеясь на удовольствие выслушать рассказ капитана о его приключениях в кардинальском дворце.
Когда они уселись за столом в маленьком зале на первом этаже трактира, Мак спросил вина.
Сидуан смотрел на него.
- Умираю, пить хочу, - сказал Мак, наливая себе.
- Наверное, потому что много говорили, - заметил Сидуан.
Мак не ответил.
Но Сидуан не отступал.
- Кажется мне, что в кардинальский дворец не так-то просто войти? сказал он.
- Не легко, - коротко ответил капитан.
И налил себе второй стакан.
Сидуан решил наступать более энергично.
- Монсеньор, - сказал он, - а вы не забыли о свидании, которое вам назначено на сегодняшний вечер?
- Нет, конечно, - ответил Мак, в первый раз не обратив внимания на то, что Сидуан величает его "монсеньором".
- На десять часов.
- Знаю.
- На равнине Мон-Сури.
- И хорошо.
Сидуан нанес решительный удар.
- А красивое имя: дон Руис Мендоза, - сказал он.
- Очень красивое, - подтвердил Мак.
Сидуан так и подпрыгнул на табурете и чуть не выронил стакан из рук.
- Значит, - спросил он, - я могу вас так и называть?
- Конечно, конечно.
Мак отвечал на последние вопросы своего слуги как-то рассеяно.
- Сидуан, - вдруг сказал он, - я дам тебе сейчас записку.
- Мне, монсеньор?
- Да, тебе.
- К донье Манче?
- Нет.
Сидуан нахмурился, а капитан расстегнул камзол, вытащил из-за борта дощечки и карандаш и сказал:
- Ты отнесешь эту записку Саре Лоредан.
- Опять? - воскликнул Сидуан.
И, воспользовавшись своим коленом, как пюпитром, Мак написал:
"Душа моя!
Все идет хорошо. Я только что от кардинала. Меня приняли великолепно и посоветовали мне согласиться и принять имя дона Руиса и Мендозы и командирование фортом Ла-Рош-Сент-Эрмель.
Значит, возможно, мне придется уехать сегодня вечером, и я не успею зайти поцеловать вашу белоснежную ручку. Но мыслями и сердцем я с вами.