- И дон Руис, комендант форта, откроет двери этой провинции Испании.
- А, ба! - произнес Мак.
И тут, ко всеобщему изумлению, он сделал шаг назад и резко изменил гон.
- Безусловно, - сказал дон Хиль, - вы откроете ворота Ла-Рош-Сент-Эрмели.
- Кому? - холодно осведомился Мак.
- Как кому? Испанским войскам.
- Та-та-та! - пробурчал Мак
Заговорщики с удивлением переглянулись, и на их лицах появился страх.
Мак продолжал:
- Господа, воздух в катакомбах спертый... тут легко сойти с ума.
- Дон Руис! - воскликнул дон Хиль Торес.
- Ладно, - оборвал его Мак, - уже хватит этого дона Руиса. Меня зовут не дон Руис, и я не дон Руис...
- Так кто же вы? - воскликнуло несколько голосов.
- Меня зовут капитан Мак, я - по рождению и сердцем француз.
И Мак положил руку на эфес шпаги.
- Измена! - закричали заговорщики.
- Здесь предатели - вы, - презрительно ответил Мак. - Да здравствует король Франции и да здравствует кардинал Ришелье!
- Смерть ему! Смерть! - прокричали заговорщики, обнажая шпаги.
- Ба! - спокойно сказал Мак. - Вас - всего, двадцать, это хорошее соотношение. Одна французская шпага против двадцати кастильских клинков. Все к лучшему, господа.
И его шпага со свистом рассекла воздух.
Заговорщики отступили.
- Как видно, вы больше привыкли работать кинжалом, я не шпагой, продолжал он.
Ловко и быстро он сделал несколько выпадов налево и направо. Его шпага, создавая впечатление, что воздух рассекает несколько клинков, а не один, описала в воздухе одно из тех прекрасных мулине, которые коннетабль Оливье де Клиссон изобрел в Масличном лагере.
Но тут дон Хиль закричал:
- Назад, назад!
И все испанцы, уклонившись от шпаги Мака, отступили и сгрудились в другом конце зала. Они поняли, что хотел сделать их главарь.
Дон Хиль вытащил из-за пояса пистолет и направил его на Мака.
- Трус! - прошептал капитан.
- Капитан, - крикнул ему дон Хиль, - я - добрый католик.
- На испанский лад? - усмехнулся Мак.
- Я не хочу, что бы ты умер, не вручив свою душу Богу.
- Ба! - сказал капитан, - верного присяге солдата в раю всегда хорошо принимают. К тому же я еще не умер!
И, перевернув огромный стол, стоявший посреди зала, он спрятался за ним.
- Молись! - повторил дон Хиль.
- Это ты должен просить у Бога прощения за свои преступления, презренный! - ответил Мак.
- Тогда умри, - произнес испанец.
И он вытянул руку и прицелился.
Но прежде чем успел прозвучать выстрел, от которого Мак, как мог, пытался прикрыться столом, на верхней площадке лестницы раздался голос:
- Остановитесь, дон Хиль, остановитесь! - произнес он.
Дон Хиль отпустил пистолет и взглянул наверх.
По ступеням лестницы медленно спускался какой-то человек.
Это был дон Фелипе д'Абадиос.
Глава 29. Реванш
Подняв голову и увидев дона Фелипе, Мак тоже настолько удивился, что уронил стол.
- Ну, - подумал он, - значит я его поразил не насмерть.
Дон Фелипе д'Абадиос спустился по лестнице. Испанцы переглядывались с вполне понятным изумлением.
Они не понимали, почему дон Фелипе хотел сохранить жизнь человеку, который, с их точки зрения, был предателем.
Дон Фелипе продолжал.
- Назад, дон Хиль! Господа, шпаги в ножны. Капитан Мак должен иметь дело со мной, потому что это не дон Руис, как вы подумали.
- Он хочет взять реванш, - прошептал капитан.
Дон Фелипе, обращаясь к заговорщикам, заговорил снова:
- Господа, - сказал он, - моя шпага уже познакомилась со шпагой этого человека, и мы разберемся, с вашего позволения, в наших спорных вопросах сами. Здесь твой пистолет лишний, дон Хиль. Мы ведь находимся в подземелье, своды которого могут рухнуть от любого толчка. Выстрела из пистолета, может быть, будет достаточно, чтобы они обрушились и погребли нас всех.
При последних словах дона Фелипе заговорщики в ужасе переглянулись.
- Выйдете, господа, - сказал дон Фелипе. - У каждого из нас есть свой долг, который он должен выполнить. А мне нужно побеседовать с капитаном Маком.
И дон Фелипе сделал повелительный жест, не допускавший возражений.
Дон Хиль и его товарищи в полном молчании подошли к лестнице и поднялись по ней. Капитан, следивший за ними глазами, увидел, как они один за одним исчезают в темном проходе. Оставшись с доном Фелипе один на один, он воскликнул:
- Честью клянусь, дорогой кузен, я полагал, что продырявил вас насквозь.
- Хм! - усмехнулся дон Фелипе, - я, конечно, мог ответить вам, что вернулся специально с того света, чтобы оказать вам небольшую услугу, но предпочитаю признаться, что ваша шпага скользнула вдоль моего ребра.
- Это доказывает, что шпага у меня добрая, а ребра у вас крепкие, кузен.
- А потом, - все также насмешливо продолжал дон Фелипе, - нашлась добрая душа, которая пришла мне на помощь.
- Плохо она распорядилась свои добротой, эта душа!
- Славный малый позаботился обо мне, привел меня в чувство.
- О, в самом деле?
- Он отвел меня в трактир, где перевязали рану, которая, к тому же, оказалась просто царапиной, и совершенно неопасной.
- И кто же этот милосердный человек? - спросил Мак также насмешливо, как дон Фелипе.
- Да ваш лакей, дорогой кузен!
- Сидуан?!
- Он самый.
- Вот дурак, каких мало! - прошептал Мак.
- Но я нахожу, кузен, - продолжал дон Фелипе, - что вы несколько неблагодарны.
- Я?!
- Да, вы. Стоит принять во внимание, что если бы ваш лакей Сидуан обо мне не позаботился, то я и по сию пору валялся бы без чувств наверху.
- И что же?
- И не смог бы появиться здесь вовремя, чтобы спасти вас.
- Ну... - протянул Мак, - сомневаюсь, чтоб у дона Хиля была уж такая меткая рука... А потом, вы же сами сказали: при малейшем сотрясении своды бы рухнули.
- И вы были бы погребены заживо.
- Да, но со мной вместе все эти изменники, которые хотят предать Францию Испании.
Дон Фелипе засмеялся:
- Вот уж и в самом деле, рыцарские чувства!
- Вы находите?
- Они делают вам честь, капитан. Примите мои комплименты... и до свидания!
И дон Фелипе направился к лестнице.
- Что это? - спросил Мак. - Куда это вы идете?
- А вам какое дело?
- А реванш? - продолжал капитан, крайне удивленный тем, что дон Фелипе не торопится обнажать шпагу.