— Выездной корпоратив, — сказал капитан, наблюдая за эльфёнком. Уши Кави-младшего выражали глубочайшее презрение к родовитому дворянству, бдениям и размышлениям. А тако же и омовениям.
— Вполне вероятно, — согласился принц. — Так или иначе, мне пришлось бежать в лес… и, позвольте заметить, именно к гробницам мы в настоящее время и возвращаемся!..
— Я уж понял. Что, крепко принцесса зацепила?
На этот раз эльф промолчал, и капитан даже почувствовал неловкость.
Ладно, не суть. Если уж эльфёнок шашкой по балде словил, под суд пойдёт, а всё равно туда же ломится — выходит, зацепила.
Даже завидно. «Така любовь, ну така любовь!..»
Хотя в шестнадцать… оно иначе и не бывает.
Ладно, не суть.
— Содара твой совсем зверь, или есть шанс договориться?
— Сур весть, — пожал плечами Кави, — теперь судить об этом сложно: мне не выпало счастия сделаться другом или хотя бы близким знакомцем Его высочества.
— Так и не помирились?
— Я убил Содару.
Мальчишка впереди ощутимо вздрогнул и сбил шаг. Он уже даже не пытался скрывать своего внимания к разговору.
Ай да Кави, подумал капитан. Матёрый эльфище.
Это как же это оно вырастает из таких-то вот влюблённых дураков?.. Ну да, лук охотничий, лёгкий, но если втихаря — запросто. Выследил, подкрался… небось, ядом наконечник смазал… ну да, правильно.
— Отомстил?
Принц медленно качнул головой.
— Я убил Содару в честном поединке. На мечах.
Кави-младший резко повернулся на носках и так стремительно шагнул им навстречу, что кто другой мог бы, пожалуй, и отшатнуться.
— Ты врёшь! — яростно раздувая ноздри, закричал он в лицо принцу. — Содара — первый мечник империи, ты не мог его убить! А я меча в руках не держал, ты всё врёшь!
— Увы, — очень спокойно сказал принц, — увы. К великому моему сожалению, я не лгу.
Капитан видел, что мальчишка поверил сразу, — не словам — интонации; так же окончательно, как до этого не мог поверить, — и сразу же поник.
— Неужели я вырасту таким подлецом?!. - пробормотал он.
— Кави, — негромко позвал Кави, — ну что ты?..
Кави-младший поднял влажные раскосые глаза на Кави-старшего, широко развёл уши и горько-горько спросил:
— А меня? Почему ты хотел убить меня?
— В принципе, молодой-то прав. Ты действительно собирался его убить… «в известном смысле».
Кави поморщился. Слова человека никак не способствовали взаимному успокоению; а успокоение теперь было необходимо крайне — ежели принц хоть самую чуть помнил себя в том возрасте… о суры! с какой безжалостной стремительностью летит беспокойное время.
— А сыр действительно приличный, — сказал человек, очевидно наслаждаясь скромной трапезой. — Овечий?
— Шашака, — в некотором раздражении ответил принц.
Всё же манеры сударя капитана иной раз приводили его в отчаяние. Сам Кави потратил годы, дабы в должной мере овладеть принятым среди благородных людей этикетом — и не просто овладеть, но сделать сей свод понятий и правил частью собственной натуры.
Впрочем, впрочем… возможно, Немец действительно столь знатного происхождения, что может привычно позволить себе даже и демонстративное пренебрежение правилами приличий. Увы — это роскошь, эльфу совершенно недоступная.
— Отличный сыр, — сыто произнёс капитан, откидываясь спиной на ствол раскидистой друпады.
Кави-младший только фыркнул и отвернулся.
«О да», подумал принц, с удивлённой нежностью рассматривая себя самого — на сорок лет моложе, «каким же был я тумулом…»
Однако немедля, хотя и с некоторым усилием, он вернулся к более важной нынче теме разговора.
— Ритуал отнюдь не предполагал того, что представляется тебе убийством, Кави…
— Прекрати называть меня так! — тут же взвился юный эльф. — Ты утратил право сквернить это имя своим бесчестным языком! Ты вообще не я!..
— Пожалуй, — согласился принц, — но я тот, кем тебе суждено было стать.
— И вовсе враньё. Я бы никогда, ни за что таким не стал. И уж точно не стал бы отнимать чужое тело!
— Твоё тело мне не чужое, — тихо гордясь собственным терпением, сказал Кави-старший, — в сущности, в известном смысле это и моё тело.
— А как всё-таки с этим ритуалом-то вышло? — вмешался сударь капитан. — Ты должен был с ним местами поменяться или что?
Принц вздохнул и задумался, тщась подобрать объяснения, которые удовлетворили бы человека, при том не ущемив наново обострённого восприятия Кави-младшего.