Впоследствии все заслуги по открытию Амура приписали одному Муравьеву, и лишь изданная в 1878 году книга самого Невельского «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849-1855» помогла прояснить истинную картину дела.
Сконцентрировав действие своих романов вокруг «узкой» на первый взгляд проблемы Амура, Н. Задорнов создал исторически верную и широкую картину жизни тогдашней России, запечатлел представителей всех слоев общества — от петербургской знати до матросов и местных жителей далекой восточной окраины страны.
В романе «Капитан Невельской» ярко показан вельможный Петербург, дух бюрократизма и внешней парадности, присущий николаевскому царствованию. «Покровитель моряков», великий князь Константин, робеющий перед державным отцом. И министры — острослов Меншиков, барственный Перовский, хитрый Нессельроде, грубый, ограниченный Чернышев — обрисованы выразительными штрихами, со своими личными слабостями и интересами, часто весьма далекими от тех забот о будущем России, которыми одержим капитан.
Приступая к романам о Невельском, писатель обстоятельно изучил материалы о роли русской интеллигенции на Дальнем Востоке. В «Капитане Невельском» созданы яркие образы старого декабриста С. Г. Волконского, народолюбца и патриота, и его жены Марии Николаевны, высокому примеру которой стремится следовать юная Катя Ельчанинова, ставшая верной подругой моряка-героя; в дальнейшем она разделяет все суровые испытания, выпавшие на его долю.
В романе с большой теплотой изображены штурман Орлов и матросы с «Байкала», для которых во время кругосветного плавания Невельской был требовательным, но справедливым командиром. Наряду с заботливым отношением к «нижним чинам», капитан и его сподвижники неизменно налаживали тесные связи с местным населением. В книге показаны смелый гольд Чумбока, умный предприимчивый гиляк Позь, помогающие русским.
Романы Н. Задорнова занимают видное место в литературе о Дальнем Востоке, о героических подвигах отважных русских людей, землепроходцев и мореплавателей, чьи имена навсегда останутся в памяти народа. Написанные на основе достоверных исторических источников и архивных документов, они убедительно подтверждают, что русские земли в Приамурье, границы которых проходят по естественным водным рубежам, были давно освоены и обжиты многими поколениями русских людей.
Л. Швецова.
Книга первая
Часть первая
Охотское море
Это был энергический, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно. Один из знавших его пишет: «более честного человека мне не случалось встречать». На восточном побережье и на Сахалине он сделал себе блестящую карьеру в какие-нибудь пять лет, но…
А. П. Чехов, «Остров Сахалин» [2].
Глава первая
ОХОТСКИЙ ТРАКТ
Среди редких берез раздавался перезвон колокольцев. Хлюпая копытами по болоту, по зарослям прошлогодней травы продвигался караван всадников. Впереди на низкой и толстой гнедой лошади ехал якут в халате из солдатского сукна. С ружьем за плечами и с ножом в деревянных ножнах. Несмотря на жару, он был в суконной шапке, подбитой мехом куницы. Там, где белый сухостой трав становился плотным, якут раздвигал его руками, подымая тучи мошки и комарья, а его гнедой конь с треском ломал дудки старых стеблей и втаптывал их подковами в мокрую свежую зелень.
Следом ехал рослый молодой казачий урядник, сероглазый и скуластый, с редкими жесткими русыми усами. За ним старые и молодые якуты верхами вели одну за другой вьючных и запасных лошадей.
Это шел передовой отряд. Люди в нем были опытными проводниками по тайге. Сопровождая казенные караваны и путешественников, не раз проходили они тысячеверстный путь от реки Лены через хребты к берегам Тихого океана и обратно с караванами пушнины и шкурами морских зверей, привезенными на судах в Охотск из Русской Америки [3]. Но никогда еще ни одному из них за все время существования тропы не приходилось сопровождать такую важную особу, как в этот раз.
Вьюками везли одежду, теплые одеяла, ковры, палатки, консервы, ящики с винами, сахар, крупы и фрукты, поросят в клетке и живых баранов на крупах коней.
Урядник то и дело поглядывал на одну из лошадей, несшую на себе два длинных полуторааршинных ящика. Это был самый важный груз. В ящиках уложен, как называли господа, «несессер», или, попросту говоря, посуда. Урядник знал, что если эта посуда разобьется, то с ней вместе рухнет и вся его карьера и никакими подвигами дела, потом не поправишь. В ящиках находилось все, что нужно для того, чтобы накрыть стол на семь человек, привыкших жить в свое удовольствие. Там был даже всегда сверкавший самовар, который восхищал якутов своим устройством.
Тут же ехал господский повар Мартын, плотный мужчина со строгой мясистой физиономией. Отряд потому и шел впереди, чтобы повар успел, когда подъедут господа к месту привала, приготовить к обеду закуску, суп, рыбу, жаркое, сладкое. Один из казаков, опережая всех, добывал дичь. В селениях известно было, кто едет, встречали гостей свежей провизией, били последних кур, резали телят. Мартын считался в отряде важной персоной. Он ел с барского стола. Все знали, что повар получает жалованья шестьсот рублей серебром в год, куда больше, чем многие чиновники в Аяне, в Охотске и даже в Якутске. Поэтому в передовом отряде беспрекословно исполняли все его повеления.
Когда всадники поднялись по заболоченному склону на возвышенность, урядник оглянулся. Внизу, среди моря мертвых трав и редколесья, змеей залегла вытоптанная караваном тропа. А далеко-далеко — только очень зоркий глаз мог разглядеть — чуть виднелись какие-то белые острые предметы.
«Эвон сам-то!» — подумал урядник. — А ну, давай живей! — прикрикнул он на якутов и, хлестнув своего коня плеткой, поскакал, обгоняя караван, так, что грязь полетела из-под копыт. Якуты защелкали языками и погнали лошадей. Караван быстро пошел на подъем. Начинались западные отроги хребта. За этими холмами, далеким синим облаком, всплыл Становой кряж, а где-то там, за ним, был океан.
Урядник осадил коня, осматривая мчавшиеся мимо вьюки. Он поскакал следом за огромной продолговатой коробкой из листового железа. Углы ее были закруглены. Она походила на громадный футляр для гитары.
— Н-ну! — пригрозив плетью лошади, несшей на себе этот предмет, воскликнул урядник. — Никак музыку таскать не привыкнет! Все ей чё-то мерещится… Н-но… Какая тебе зараза чудится?… Гудит, что ли, в ей? Пошла… Ково бояться?
Верховые якуты с урядником и поваром и вьючные кони вытянулись вереницей, огибая полосатую стену из огромных, чуть позеленелых могучих белых берез и бурых лиственниц, над которой круто шел вверх кудрявый от леса склон сопки. Вскоре передовой отряд исчез.
Через полтора часа на эту же возвышенность поднимался второй отряд. Впереди ехал якут с седой бородкой клином, с черными глазами навыкате, белки их были желты и в кровавых прожилках. Конь его пег и лохмат. На плече у якута сидел сокол.
За ним следовал молодой якут с ружьем за плечами и с глиняным горшком на крупе лошади, на который положена кошма. В горшке дымились гнилушки, отгоняя мошку и комаров.
На белогубом вороном жеребце ехал плотный человек в плаще и в генеральской фуражке. Лицо его было прикрыто черной волосяной сеткой, а затылок и уши затянуты белым чехлом, надетым под фуражку.
[2] Книга была написана в результате поездки А. П. Чехова на Сахалин в 1890 г. Отдавая в своей книге должное Г. И. Невельскому, писатель с горечью отмечает: «Интересно, что на Сахалине дают названия селениям в честь сибирских губернаторов, смотрителей тюрем… но совершенно забывают об исследователях, как Невельской, моряк Корсаков, Бошняк… память которых, полагаю, заслуживает большого уважения…»
[3] Русские поселения на Алеутских островах, острове Кадьяк и побережье Северной Америки, возникшие после открытия этих богатых пушным зверем мест экспедицией Беринга и Чирикова (1741). В 1799 г. указом Павла I для управления и эксплуатации богатств Русской Америки была создана Российско-американская компания. Необходимость снабжать поселения продовольствием из России породила, в свою очередь, эпоху русских кругосветных путешествий и великих географических открытий XIX в.