Зубы снова ловят лишь воздух вместо ноги, и щелкают на этот раз неприятно, раздражающе.
Щелк, щелк, щелк.
Еще три провальные попытки.
Я захожу сбоку, уже на полкорпуса догоняю животное, ничего не вижу и не слышу вокруг.
Еще немного. Мне надо, чтобы он слегка сдвинулся левее.
Щелк, щелк, щелк.
Прыжок, я снова пытаюсь схватить его и получаю мощной лапой прямо в челюсть. Удар приходится по касательной, и только поэтому я не валюсь с ног, как мешок с дерьмом, а лишь зло рычу в ответ.
Я отскакиваю на вдох, чтобы тут же ринуться к нему и сомкнуть челюсти на горле.
Щелк.
Темная, сладкая кровь толчками выплескивается из раны, бьет мне в пасть, попадает на шерсть и морду. Булькающий задушенный короткий вскрик вырывается на последок из травоядного, тело несколько раз сильно встряхивает, и животное затихает. Я сажусь рядом и, совсем по-собачьи высунув язык, стараюсь отдышаться. А кровь у него действительно вкусная, мясо действительно нежное, а я действительно все так же хорош, как был когда-то.
Калисто будет мной довольна.
И она была.
В деревню с добычей из пяти капу мы вернулись спустя оборот, отдали мясо на кухню женщинам и разбрелись по домикам, чтобы привести себя в порядок. Калисто ждала меня внутри, внимательно оглядела с ног до головы, а потом очень сладко, очень долго целовала, играла и дразнила. Я вжимал ее в свое пропахшее кровью и потом тело и никак не мог оторваться, пока ее влажный и скользкий язык ласкал мое небо, уголки губ.
А потом она вдруг отстранилась и быстро отскочила к выходу.
— Спасибо за удачную охоту. Жду тебя внизу. Мы будем завтракать всей командой, а потом я покажу тебе, наконец-то, осколки.
— Бесовка! — прорычал глухо, птичка лишь легко, лукаво улыбнулась через плечо и ушла.
Завтракали мы внизу в общей огромной кухне. Матросы шумели и галдели, как растревоженный улей. Сайрус и Калеб о чем-то усиленно спорили, Вагор пытался научить Тима правильно есть круглые лепешки с овощной начинкой, и только Гидеон с поистине змеиным спокойствием потягивал какой-то травяной настой из кружки.
А мне было хорошо. Просто хорошо. Потому что Калисто сидела рядом, потому что мне было позволено подкладывать в ее тарелку кусочки, и потому что под столом она мягко гладила мое колено, сама этого не замечая.
— Волк, эй, волк! — вдруг окликнул меня канонир. Я повернул голову в его сторону, выгнув бровь. — Ты где лиса потерял? На охоте?
— И действительно, где наш юнга? — басовито протянул Вагор.
— Если они вместе были на охоте, то думаю, — встрял квартирмейстер, — он сожрал мальчишку.
— Ну и правильно, — снова подал голос Калеб, — давно пора было.
Абсолютно бестолковый юнга. — Пираты дружно заржали, я сухо улыбнулся.
— Правда, Тивор, а где Мэт? — подняла на меня глаза Кали. — Его домик пуст, вещей я тоже не нашла.
— Лис решил досрочно покинуть остров вчера ночью. Пожелал всем успехов и отказался от денег.
— А-а-а, ну раз так… — многозначительно протянула птичка, внимательно меня разглядывая. — Потом мне расскажешь, — добавила она уже шепотом. Я постарался скрыть усмешку за собственной кружкой.
Вот так.
Уже то, что я ей все расскажу, подразумевается само собой и сомнениям или обсуждению не подлежит.
Приятно, духи грани меня задери.
Я прожевал очередной кусочек какого-то фрукта и накрыл ладонь Кали своей, капитан тут же встрепенулась и попробовала убрать руку с моего колена, что лишний раз подтверждало, она гладила мою ногу неосознанно.
Само собой я не позволил. Калисто сопротивляться не стала, улыбнулась уголками губ и едва заметно покачала головой.
Прикосновения очень важны для оборотней, жизненно необходимы, особенно когда дело касается пары. Мы тремся носами, обнимаем, что наша поддержка — то, на что они могут рассчитывать безоговорочно, постоянно. И Кали, видимо, понимала это на уровне инстинктов. Ее сапсан понимала.
Я оглядел пиратов, задержав взгляд на несколько вдохов на каждом: сильные, уверенные, но безмерно уставшие мужчины, полностью доверяющие своему капитану. Маленькой, быстрой птичке, которая с каждым из них провела почти половину своей жизни.
Тоже своего рода стая. Стая, которой не на кого надеяться, кроме самих себя, но при этом сохранившая друг друга. Да они подкалывали, смеялись, спорили и злились, ругались и дрались между собой… Но за всем этим пираты отчаянно, почти болезненно дорожили каждым. Шестнадцать существ с общей судьбой. Шестнадцать существ навеки влюбленных в суровый океан, чтобы они не говорили. Соленая темная вода связала их так, как иногда не связывает даже одна кровь.