Вообще я представил бы им птичку раньше, но бесовка целый месяц ходила за родными хвостиком, не желая почти ничего вокруг замечать, и уж тем более не желая никуда отлучаться, даже порталом, даже на три оборота.
Она летала с отцом на охоту, с Мором наперегонки, помогала брату на постоялом дворе, даже пробовала шить вместе с мамой, чем вызывала у госпожи Ионы нервный тик. И чем больше проходило времени, тем больше и яростнее Калисто старалась находиться рядом с родителями и братом. Я сначала ничего не понимал, а потом закрались ко мне нехорошие подозрения.
Кали вела себя так, потому что чувствовала перед ними вину. Она… она отвыкла. Отвыкла от жизни в родительском доме, отвыкла от опеки и от постоянного родительского внимания и не хотела себе в этом признаваться, боялась. Птичка буквально заставляла себя находиться с ними рядом, видимо, ожидая, что это пройдет, ломала. А по ночам иногда просыпалась и долго смотрела в окно на рассыпанные по небу звезды. Она скучала… Все еще тосковала по «Пересмешнику» и своей команде, по океану. Я спрашивал Калисто, пытался разговаривать несколько раз, Кали неизменно отвечала, что все хорошо, что все пройдет. Но не проходило.
Через четыре месяца это стало заметно всем, кроме птички. Через четыре месяца я начал часто наведываться на Шагар. Через четыре месяца ко мне пожаловала Ватэр. Появилась из небольшого искусственного пруда возле дома, который я построил, казалось, вечность назад для другой девушки. Я стоял в саду и думал, что надо его снести к духам грани, когда Хозяйка вод явила свой божественный лик. Я ощетинился тут же, совершил неполный оборот, на кончиках пальцев заплясал хаос.
— Успокойся волк, я здесь лишь за тем, чтобы отдать то, что мне не принадлежит.
— И что это? — вопрос сорвался яростным рычанием.
— «Пересмешник» и все, что с ним связано, — ответила богиня, протягивая руку, на которой нежно-голубым светилась диадема. Я склонил голову на бок, Что ведьма, нелегко иметь душу?
Я смотрел на бывшую лекарку и гадал, что именно терзает ее больше: воспоминания Ника или его чувства к Калисто и команде, а может все вместе?
— И что взамен? — выгнул я бровь, не торопясь подходить.
— Ничего. Просто забери.
— Откуда мне знать, что в один прекрасный день ты не решишь вернуться за ним?
— Бери, волк! — почти рыкнула Ватэр. — Я даю слово, что никогда больше не потревожу ни тебя, ни Калисто, ни кого-либо из членов команды, ни ваше продолжение, — топнула ведьма ногой по спокойной водной глади, поднимая вокруг себя стену из воды. Когда все успокоилось, на берегу пруда осталась лежать диадема, а ведьма исчезла, так же внезапно, как и появилась.
Я осторожно поднял с земли «Пересмешник» и хмыкнул.
Измученная богиня явно страдала от бессонницы и навязчивых идей, все вышло так, как я и предполагал. Она только училась справляться с новоприобретенной душой, и было ведьме очень хреново, почти невыносимо.
В тот же день я прыгнул порталом к василискам, где сейчас находился Кор. Бывший пират неплохо рисовал, знал «Пересмешник», как свои пять пальцев и помог мне с чертежами. Через суман они уже лежали у Кристофа на столе. Строительство контролировали Сайрус и Калеб лично. Вагор, Тим, Люк, Зотар и Стюарт ныряли за жемчужницами весь следующий месяц.
Заклинание, что я кинул в воду перед тем, как Ник окончательно затонул скорее интуитивно, чем осознанно, помогло поднять со дна штурвал, рынду и несколько сундуков с личными вещами. Вообще к пока мертвому кораблю, что уже стоял в доках и был практически готов, приложила руку вся бывшая команда. Не сложилось у них на суше, не сиделось им на месте, ни в наемниках, ни в учениках, ни в охранниках, нигде. Их звал океан. Шептал.
Само собой, Кристоф давал будущему новому Нику свою полную защиту и покровительство — корабль должен был войти в состав малейского флота.
Нам осталось всего ничего — повесить паруса и… и вернуть «Пересмешник» с того света.
Калисто по поводу моих частых отлучек ничего не говорила и не спрашивала… Но она никогда не спрашивала.
— По-прежнему. Ничего не замечает, все отрицает.