Я – это я, будущий бесполезный фермер. Свою реальность я знаю с девяти лет. Ну, или пойду к двоюродному деду на свалку, у него железки интересные попадаются. Зарабатывать буду в два раза меньше, но хоть вены не вскрою от безысходности. Может, даже что-то перспективное соберу, запатентую. Вот и вся моя вероятность. Кто-то неудачник по жизни, а кто-то по рождению.
Я достал из сумки планшет и развернул карту Вселенной. Тиму нравились мои координаты выходных точек, он называл их изящными. Находил какие-то закономерности в расчетах, а я ничего не находил, просто видел место, где прыгун будет жить. Как будто готовое знание внутри моей головы. Я испытывал физическое удовольствие от этого. Почти как секс. Наверное. Секса у меня еще не было, но очень хотелось.
Я взглянул на первый ряд. У стены сидела младшая Виннер и задумчиво накручивала черную прядь волос на палец. Не то чтобы я был прям влюблен, но она мне нравилась, я ей тоже нравился. Ее старшая сестра, выпускница, конечно, шикарнее, но девчонки последнего потока не смотрят в сторону первого года. Вроде все в старшей школе учимся, а пропасть непреодолимая. Подумаешь, пятнадцать мне. Что с того?
- Ты хоть бы ресницы покрасила, страшная, - внезапно прошипел Сур Йохане и снова пнул ее стул.
Она никак не отреагировала, плечи только дернулись немного. Я вопросительно взглянул на друга.
- Бесит, - беззвучно проговорил он. Про обиду на меня, как обычно, забыл.
Я рассмеялся, чем привлек внимание Виннер. Кажется, она постаралась что-то такое изобразить лицом, вроде соблазнения. Если честно, я не очень понял.
- Какая-то она странная. – Сур придвинул свой стол поближе ко мне. – Она утром на крыльце такую же гримасу Бурову скорчила. С потока Тимыча, помнишь? Зато красивая, в отличие от некоторых, - чуть повысив голос, закончил он и с каким-то нездоровым азартом уставился на спину Йоханы.
Я толкнул друга в плечо:
- Чего ты постоянно к девчонке цепляешься?
- А нельзя?!
- И чего психуешь?
- Да пошел ты!
До конца лекции Сур делал вид, что меня никогда не существовало. Зато когда экран погас, вскочил со словами «пошли пожрем». В холле набрал в автомате снеков и потащил меня на крыльцо.
- Будешь? – протянул он мне пачку с печеньем.
Я отрицательно покачал головой.
- Глеб сладкое любит, а у тебя соленое, - без выражения констатировал Тимур.
- Тимыч, у тебя секса никогда не будет. - Сур уселся на перила поудобнее. – Знаешь, да?
- Почему? – не понял Тим.
- Нудный ты. Женщины не любят нудных.
- А надо как ты? Вечно придираться? – Тимур отобрал у Сура бутылку газировки, и пока тот возмущенно шипел, открыл ее и лизнул горлышко.
- Фу-у-у. Сам теперь пей!
- Как хочешь, - Тим пожал плечами. – Думаешь, достанешь ее своими замечаниями, и она в объятия твои упадет?
- В смысле?
Было заметно, что Сура эта фраза смутила, у него уши покраснели. Я удивленно взглянул на Тима.
- В самом прямом. Тут только Глеб не в курсе, что ты безнадежно увлечен Йоханой.
- Да пошел ты! – Мансур спрыгнул с перил и направился в холл. Полагаю, за новой бутылкой, ну и проветрить уши.
Я взял у Тима из рук газировку и глотнул. Вишневая. Сладкая. Люблю сладкое.
- Не знаешь, чей это беспилотник?
Я поднял голову и мгновенно нашел инородное тело на школьной парковке. Компактный, обтекаемый голубой смарт. В этом городе такую машину себе не позволил бы даже мэр.
Дверь сложилась и исчезла в полу. Под осеннюю морось вышла чистокровная иммейка. Тоненькая, невысокая, хрупкая с перламутровой длинной косой, перекинутой через плечо. Иммейца я вживую видел лет пять назад, совсем издалека, а иммейку впервые.
Позади прерывисто вздохнул подоспевший Сур:
- Это на ней джинсы и толстовка? И сумка на плече?
- Похоже на то, - ответил Тим.
Она шла прямо к нам, точнее прямо ко входу. И чем ближе она подходила, тем неповоротливее становились мои мысли. Мне очень не хотелось пялиться, как какому-то болвану, поэтому я старался смотреть в пол или в сторону, но это плохо получалось. Она миновала аллею, подошла к лестнице и в этот момент поймала мой взгляд. У нее были абсолютно черные глаза с золотым тонким кольцом вокруг зрачка. Я не знал, что у иммейцев бывают такие глаза. У тех, кого показывали новостные ленты, глаза всегда были черные или бордовые.