- Мелии Илмера, твои опасения понятны мне, но будь спокойна, я ни в коем случае не переложу ответственность за свое решение на эомелии Глеба.
- В этом случае я поддерживаю твою теорию. – Я с улыбкой кивнула Уома.
Он просиял.
- Могу ли я спросить, какой момент более всего тебя зацепил?
О, это, должно быть, был самый легкий вопрос в моей жизни.
- Последние события в нашей с Глебом судьбе. Та легкость, с которой тала и даже ирра уподобляются в своих поступках людям.
Как иначе объяснить наше превосходство в развитии, если не преимуществом в исходных данных? Разве смогли бы мы, выброшенные почти в одно время, в почти идентичные условия, развиваться быстрее, чем наша братская ветвь? Мы, чьи старцы способны и сегодня порождать хаос? Мы, чья вера опиралась с древних времен на подозрительно подробные и точные знания о Вселенной? Насколько естественнее для нас было бы обожествлять все, чему еще нет объяснения, в инстинктивной потребности контролировать окружающие условия и собственную жизнь, как это делали люди?
- Будто эксперимент чей-то, - прервала я возникшее молчание. – Что будет, если выбросить две идентичные группы на одинаковые планеты, но с разными исходниками.
Уома улыбнулся:
- Только затянулся эксперимент, или экспериментатор исчез.
- Ты отважный эомелии, - рассмеялась я. – Тебя гордые потомки правящих родов из первого круга слушать не захотят.
- А что они мне сделают? Лишат пожизненно права вхождения в Совет?
Я совсем развеселилась на этой отсылке к моему наказанию.
- Одна моя подруга, - продолжил Уома, - много о тебе спрашивала, когда я обмолвился, что по долгу службы знаком с ирра Илмерой. Она работает в юридическом отделе объединенных советов служащих, и ее прямо-таки возмущает та свобода власти, которой обладает первый круг. Она называет это атавизмом. В чем я с ней согласен. Говорит, с ней много кто солидарен.
- Да? – Я действительно удивилась.
Уома жестом подтвердил свои слова.
- Глеб, - я обернулась к приближающемуся чистокровному.
На станции наш экипаж пребывал уже двое суток, но окружающие до сих пор оглядывались на моего широкоплечего, улыбчивого землянина со стремительной пружинистой походкой, которая в минуты опасности мгновенно менялась на плавную и осторожную. Особенно им интересовались тала в поиске сексуальных связей. Девушка с маркировкой лаборанта на плече едва ли не взглядом в нем дыру просверлила, пока мимо шла, аж обернулась. Всем прекрасно известно, что он – мой ийнэ, но все так же знают, что этот Глеб – землянин, а значит, по умолчанию виделся шанс испробовать ласки необычного прыгуна. Черт бы побрал свободные нравы людей! Их способность вести беспорядочную половую жизнь в браке с каждым днем злила меня все сильнее! Как мне объяснить всем этим тала, что мой чистокровный иного склада человек?
Глеб поприветствовал эомелии Уома и обернулся ко мне:
- Пойдем, пора.
Я подавила приступ паники, который, само собой, не укрылся от глаз ийнэ. Он взял меня за руку и бережно сжал мои пальцы.
- Все будет хорошо, - на русском проговорил он. – Ты будешь чудесной мамой.
Уома тактично отошел в сторону, проявив интерес к живописному виду нашей прекрасной планеты.
Я протяжно выдохнула.
Те, кто был в зале, могли увидеть мои разыгравшиеся некстати, неподобающие эмоции, но мне почему-то было все равно. Теперь я боялась собственной неуверенности. Кажется, диалог с Уома помогал мне отвлечься от беспокойства.
Глеб взял мою вторую руку, склонил голову, оперся лбом о мой лоб и заглянул в глаза:
- Знаешь, что я хочу?
- Что? – говорить на русском сейчас было так странно и так интимно.
- Чтобы ты научила моего ребенка ценить себя, быть непредсказуемой, смело защищаться и не бояться не угодить закону или родителю. Я хочу, чтобы эта девочка росла не прыгуном, а маленькой копией тебя.
- Но это же не по правилам. – Глеб никогда до этой секунды не упоминал ничего такого. Теперь я была и удивлена, и напугана еще больше, впрочем, страх длился всего несколько ударов сердца, а потом я поняла, что мой чистокровный прав. Прыгун, с какой любовью его не растили, оставался для своего капитана подчиненным, машиной, искусственным созданием – так не должно быть, хоть это и по правилам.
- А когда мы с тобой жили по уставу, ирра Илмера?
Я засмеялась, глядя на его широкую мальчишескую улыбку.
- А кто меня этому научил?
Он фыркнул:
- Не передергивай. Ты и до меня прекрасно справлялась. Пойдем. – Глеб отстранился, отпустил одну мою руку и потянул за собой к лифтам.