— А что ещё? — лукаво подмигивая, спросил Антонио. — Есть у вас что-нибудь... интересненькое?
В ответ Алекс тихонько открыл саквояж, который вынес с собой с судна, и ногой пододвинул его к бармену, тот стал придирчиво изучать его содержимое.
— Неплохо, неплохо, — промурлыкал он минуту спустя.
— Все самое лучшее, как всегда. Французское шампанское, швейцарский шоколад и американский табак.
— И сколько всего?
— В общей сложности тридцать два ящика.
Антонио удивленно присвистнул.
— Боюсь, мне не удастся это пристроить, — ответил он. — Честно говоря, сейчас это почти никому не по карману.
— Не хочешь — не бери. Найдём других покупателей.
— Не слишком удачная идея, — заметил Антонио, качая головой. — В последнее время стало трудно найти клиентов, и если ты начнешь всем и каждому предлагать свой товар, здешние поставщики всерьез обозлятся, что ты отбиваешь у них хлеб. — Лучше иметь единственного скупщика, а уж я тебе этого не забуду.
Алекс наклонился вперёд, опершись локтями на стол, залитый вином и засыпанный хлебными крошками.
— Так ты же говоришь, что никому это не по карману.
— Ну ладно, есть у меня парочка знакомых... — сказал Антонио, снова поглядев на содержимое саквояжа. — Если дашь мне хороший процент, я мог бы пристроить твой товар.
— И на какой же процент ты рассчитываешь?
— Десять процентов от прибыли.
— Два, — тут же ответил Алекс. — И мое сердечное спасибо.
— Восемь, — отрезал Антонио. — У меня жена и дети, которых надо кормить.
— Четыре процента — мое последнее слово. Ты слишком уродлив, чтобы иметь жену. И уж тем более никто не захочет иметь от тебя детей.
— Да бросьте ваши глупости! — вмешалась Жюли, стараясь прекратить спор. — Пять процентов — справедливая цена. Согласен, Антонио?
— Только ради тебя... — пожал он плечами, всем своим видом выражая покорность судьбе.
— Значит, договорились, — заключил капитан, пожимая ему руку. — Завтра пришлёшь грузчиков и грузовик в Моль-Ноу, и я погружу товар.
— Хорошо, к вечеру все будет.
— Кстати, ты не знаешь кого-нибудь, кому могут потребоваться наши услуги?
— Да, кстати говоря, — сказал Антонио, пощипывая ус, — я знаю одного человека, который как раз ищет людей для одной работенки.
— И кто же это? — спросил Джек.
— Мне известно только, что ему нужно срочно что-то достать с какого-то затонувшего судна. Вам ведь уже приходилось это делать, ведь так?
— Как-то доводилось... — подтвердил Алекс. — Но это дорого и опасно. И редко стоит этого риска.
— На этот раз дело обстоит совершенно иначе, — шепнул Антонио, опираясь локтями на стол и боязливо оглядываясь. — Я слышал, он предлагает совершенно неприличную сумму денег.
Алекс улыбнулся.
— Нет, ну что за наглость! — невольно восхитился он.
— Так кто же всё-таки заказчик? — допытывался Джек.
— Один финансист, который как раз в это время случайно оказался в Барселоне. Могу устроить вам встречу — завтра с утра.
— У этого финансиста есть имя? — в третий раз спросил Джек, нежелание Антонио отвечать вызвало у него подозрения.
Антонио Роман развёл руками, опустил глаза и, казалось, проглотил язык.
— Антонио! — произнёс Райли, его тоже удивило поведение бармена.
— Он родом с Майорки, — пробормотал тот. — Полагаю, вы знаете, о ком я говорю, — добавил он, не поднимая глаз.
На миг все умолкли, пытаясь сообразить, о ком идет речь. И тут, почти одновременно, команду «Пингаррона» осенило, о ком говорит хозяин таверны.
— Ни за что на свете! — воскликнула Жюли с таким жаром, что на неё недоуменно обернулись все посетители. — Ни за что и никогда!
— Никогда! — горячо поддержал ее Сесар. — Капитан, вы же говорили, что больше никогда не согласитесь на него работать!
— Даже речи быть не может! — рявкнул галисиец во всю мощь своих лёгких, тыча пальцем в Алекса. — даже не думай! Никогда — ты меня слышишь? Никогда мы не станем на него работать! Только через мой труп!
5
Вернувшись на «Пингаррон», вся команда собралась в столовой вокруг большого стола. Однако, в отличие от утра, атмосфера за столом была гнетущей и напряженной, а разговоры далеки от задушевных.
— Это всего лишь работа, такая же, как и любая другая, — заявил капитан, пытаясь их успокоить. — Мы просто выясним, в чем она заключается, потом решим, представляет ли она для нас интерес, и, если она нам не подойдет — расстанемся друзьями.
— С этим козлом в принципе невозможно расстаться друзьями, — ответил Марко, который всей душой поддержал своих товарищей, зная, чем закончилось предыдущее предприятие. — Он попытается нас надуть, ограбить, а то и убить... А скорее всего, проделать все это вместе взятое.
— На этот раз такого не случится, — заверил Райли. — Мы знаем, на что он способен, а кто предупрежден, тот вооружен.
— Вы дали нам слово! — напомнила Жюли, поднимая вверх палец. — Вы сказали, что никогда и ни при каких обстоятельствах мы больше не станем работать на этого человека.
— Я знаю, но нам нужны деньги, и мы не можем позволить себе роскошь отказываться от работы только потому, что нам не нравится заказчик.
— Что значит — не нравится? — француженка выложила руки на стол ладонями кверху, словно держа перед собой невидимый поднос. — Боже! Он же хотел нас убить!
— Вы, конечно, капитан, но нас — большинство, — заявил Сесар, жестом указывая на остальных. — Никто из нас не станет работать на этого человека, сколько бы денег он ни предложил.
— Сеньор Мурейра, — ответил Алекс, придав своему тону как можно больше суровости, — вы забываете, что это мое судно, и демократии здесь не место.
— Знаю, капитан, — сказал механик, немного понизив голос. — Но вы не можете вести судно в одиночку, без нас вам не обойтись, — заявил он, глядя на своих товарищей. — А мы не хотим браться за эту работу.
— Я не сказал, что мы непременно должны за неё браться, но почему бы хотя бы не узнать, что это? Ничего ведь с нами не случится, если мы это выясним, правда?
— Может и случиться, — сказала Жюли. — Завтра мы переправим на берег весь груз и сможем отправиться в другой порт — скажем, в Валенсию, а если нет, то...
— Жюли, — остановил ее Райли, — Каждый день, когда судно простаивает в порту с пустым трюмом, мы теряем деньги. А кроме того, напомнить тебе, какие расходы мы несём? Запчасти, горючее, продовольствие... Мы должны неустанно работать, чтобы не прогореть.
— Этот тип — настоящая продажная шкура, — в сотый раз повторил Джек. — Если мы снова с ним свяжемся, то будем об этом жалеть весь остаток жизни, хотя она вряд ли окажется долгой.
И тут из-за приоткрытой двери неожиданно раздался мелодичный женский голос с акцентом центральной Европы.
— Что за продажная шкура?
— Д... добрый день, сеньора Рубинштейн, — заикаясь произнёс Джек. — Ничего, все в порядке... Мы просто говорили об одном нехорошем человеке.
Алекс немедленно воспользовался возможностью воздействовать на самые слабые стороны человеческой натуры.
— Мы говорили об одном человеке, — объяснил он, к удивлению всех присутствующих, — который собирается предложить нам хорошую работу. Но, к сожалению, — произнёс он, театрально закатив глаза, — моя команда страшно боится его и наотрез отказывается иметь с ним дело.
— Ах, вот как? — спросила австриячка, с интересом наклонив голову.
— Ну ладно... — смущённо пробормотал Джек. — Боится — не совсем правильное слово, лучше было бы сказать, что...
— Вы его боитесь? — спросила она и подошла к столу, благоухая легкими духами, в белом льняном платье, выгодно подчеркивающем безупречную фигуру. Устроившись за столом между Марко и Джеком, Эльза положила руки им на плечи. — И как же зовут ужасного демона, который напугал таких просмоленных морских волков?
— Его зовут Хуан Марш, — пояснил Алекс. — Он уже почти старик.