Он устало улыбнулся под капюшоном, подумав, как все с тех пор изменилось. Или наоборот, как все повторяется, несмотря на кажущиеся различия.
— Все возвращается на круги своя, — пробормотал он, снова постучав в дверь.
По-прежнему никакого ответа.
Тогда, подняв голову, он прикинул, что, если взобраться по решетке одного из окон первого этажа, можно будет перебраться на козырек над крыльцом, а там уж недалеко и до окна Кармен, которое находится прямо над ним.
В другое время все это было бы для него детской забавой, но сейчас, принимая во внимание помятые ребра и вывихнутые пальцы, взобраться на решетку, а затем на козырек оказывалось весьма непростой задачей.
Однако другой возможности проникнуть в дом не было, а время уже поджимало. Итак, помолившись одному святому, известному покровителю воров, Алекс стиснул зубы, ухватился за подоконник и начал подтягиваться.
Затем ему вспомнились слова Джека насчет авантюрных романов, и он улыбнулся, и впрямь почувствовав себя Эрролом Флинном в роли бесстрашного капитана Блада.
Он лишь надеялся, что и у него все закончится так же, как у Блада: победив всех злодеев, он проникнет в сад прекрасной девушки.
Если даже взобраться по стене дома оказалось нелегкой задачей, то висеть, уцепившись пальцами за верхний край решетки, просунув их в узкую щель и нащупывая при этом ногой край козырька над крыльцом — ох, об этом лучше не рассказывать друзьям, если не хочешь, чтобы они над тобой потешались всю оставшуюся жизнь!
Распластавшись на стене, словно ящерица, он наконец смог поставить ногу на край козырька. Затем, очень медленно, переместив центр тяжести влево, потянулся рукой, пока, наконец, не сумел уцепиться за подоконник и с усилием, от которого у него перехватило дыхание, перепрыгнул на черепичную крышу козырька.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и переждать приступ острой боли в ребрах. Затем, раздвинув занавески, он заглянул в комнату, ожидая увидеть Кармен, мирно спящую в своей постели.
Но чего он никак не ожидал — так это холодного стального острия, что внезапно уперлось ему в горло.
— Кто ты такой и что тебе надо? — послышался голос из мрака, в то время как стальное остриё вонзилось в его плоть, по лезвию потекла кровавая дорожка.
— Это я, Кармен, — прошептал он, нервно сглотнув, — Алекс.
Из темноты на него глянули два огромных черных глаза; долгое время они изучали его с подозрением, пытаясь понять, точно ли обладатель этого избитого, распухшего лица — тот, за кого себя выдает.
Райли сбросил капюшон, открыв свои кудри.
К его удивлению, нажим кинжала немного уменьшился, а ее голос прозвучал совсем тихо, так что он едва смог расслышать:
— Что тебе нужно?
— Впусти меня, если тебе не трудно.
— Оставь свои шутки, — ответила голосом столь же твёрдым, как стальное лезвие, которым она ему угрожала. — Зачем ты полез в окно?
— Мне нужно поговорить с тобой.
— В пять часов утра?
— Именно в пять утра. Вопрос жизни и смерти.
Кармен, одетая в красный шелковый халат, оттенявший ее смуглую кожу, наклонилась к Райли.
— Чьей жизни? — дотошно уточнила она. — Твоей или моей?
— Обеих, — нетерпеливо ответил Райли. — Впусти меня, и я все объясню.
— Не могу, — ответила она, красноречиво кивая в сторону постели.
Там лежал какой-то незнакомый тип — совершенно голый, огромный и толстый, с волосатым телом и лысой головой. Развалившись среди простыней, он спал сном праведных и храпел, как походная труба.
— Кто это? — спросил Алекс, изо всех сил стараясь скрыть приступ ревности.
— Не задавай глупых вопросов.
Райли прекрасно знал, каким способом эта женщина зарабатывает себе на жизнь, но до сих пор ему не приходилось нос к носу сталкиваться с подобной реальностью — уродливой, жирной и волосатой. И теперь он не смог сдержать едкого упрёка.
— А я думал, ты более тщательно отбираешь своих... клиентов.
Кармен горделиво вскинула голову, собираясь захлопнуть окно перед самым носом разукрашенного синяками моряка в арабской одежде.
Но вдруг вздохнула с несвойственной ей покорностью и отошла в сторону.
— Это очень высокий военный чин в протекторате, — сказала она, повернувшись к спящему уроду. — Вот уже несколько месяцев он грозится донести на меня, если я... Короче, ты понимаешь... Сегодня трахаешь ты, завтра трахают тебя.
— Да уж!.. — усмехнулся Райли, устыдившись своих слов. — Даже не знаю, что сказать.
— Тебе и не нужно ничего говорить, — задумчиво ответила она и надолго замолчала.
Алекс тоже с минуту помедлил, а потом решительно заявил:
— Ты должна немедленно его выставить.
— Что? — переспросила она, решив, что ослышалась. — Выставить?
— Ну, ты же знаешь, как это делается. — Спасибо, что пришли, рада вас видеть, приходите завтра, и тому подобное...
— Ты серьезно? — перебила она, невольно повышая голос. — Ты разве не слышал, кто это такой?
— Да хоть сам Франко! Ты должна немедленно от него избавиться.
Кармен смотрела на него, не веря собственным ушам. Этот тип с побитой мордой, который нагло лезет к ней в окно, смеет требовать, чтобы она посреди ночи выставила из дома самого могущественного человека в городе!
— Ты с ума сошёл!
— Я серьёзно, Кармен. У нас очень серьёзные проблемы. Ты должна немедленно пойти со мной.
— О чем ты говоришь? — спросила она, отпрянув от окна и хмуря брови. — Я не собираюсь никуда уезжать. Прошу тебя, немедленно уходи, пока не проснулся мой гость.
И тут из глубины комнаты послышался грубый и властный голос, заставив обоих вздрогнуть от удивления.
— Боюсь, что уже поздно, — произнёс этот голос с очевидной угрозой. — Он уже проснулся.
35
На протяжении нескончаемо долгой минуты никто из них не шелохнулся и не сказал ни слова.
Райли по-прежнему завис напротив окна, не зная, что сказать и как теперь себя вести; Кармен стояла рядом с ним, горделивая и невозмутимая, как никогда прежде. А прямо перед ними застыл посреди комнаты разбуженный испанский военный — совершенно голый, уперев руки в боки и выкатив огромный живот, свисающий до самых гениталий.
— Что это за хрен? — властно спросил он, обращаясь к Кармен. — И что он здесь делает?
— Понятия не имею, — невозмутимо ответила она. — Я никак не могу его выставить.
Пристальный взгляд губернатора уперся в Алекса.
— А вам известно, что в этом городе, произнёс он самодовольным тоном человека, облеченного огромной властью, — воров принято вешать на площади?
Каким же трудным оказался для Райли минувший день! За последние несколько часов его едва не застрелили, оглушили, связали, избивали, резали ножами, ломали ему пальцы и крушили рёбра. И вот теперь он застает в доме Кармен этого жирного и голого хмыря с самыми ужасными манерами, который грозится повесить его на площади, и можно не сомневаться, что за этим дело не станет.
— Видите ли, — произнёс Райли, перебрасывая ноги через подоконник, — на самом деле я — призрак давно минувшего Рождества и пришёл к вам, — с этими словами он приставил к голове незнакомца дуло пистолета, — чтобы заплатить по счётам.
Военный — судя по всему, ветеран гражданской войны, — даже не дрогнул, увидев черную дыру ствола у самого своего лица.
— И что же вы намерены делать? — спросил он, все ещё не веря в серьёзность намерений Алекса. — Ограбить меня? — он глумливо ухмыльнулся, разводя руки и демонстрируя свою наготу. — Или убить? Эта шлюха ведь вам сказала, кто я такой. Так что если вы посмеете спустить курок — можете не сомневаться, что виселица покажется вам раем, а ваша стерва-подружка тоже не избегнет этой участи.
— Алекс, не смей! — сурово окликнула Кармен. — Он говорит серьёзно.
Волна глубокой темной ярости накатила на Райли, побуждая увидеть в этом человеке всех тех демонов, что преследовали его многие годы. Начиная с того жалкого торговца автомобилями, которого он застал в постели со своей женой, и кончая всеми фашистами, с которыми сражался в последние годы, и мистером Смитом, который сегодня вечером угрожал убить его самого, его команду и даже Кармен. Этот жирный военный оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения.