— На самом деле ничего подобного даже близко нет, — сказал Алекс. — Но, так или иначе, от этого зависит наша жизнь. Думаю, нужно как можно больше разузнать о чертовой операции «Апокалипсис» и на какое время она назначена.
Хоакин Алькантара задумчиво почесал нос.
— Ты в этом уверен? — спросил он. — Уж не ты ли совсем недавно говорил: «Мы контрабандисты, а не солдаты и не тайные агенты»?
— Ты что же, не слышал, что я сказал? — повернулся к нему Алекс. — МИ-6 считает, будто мы знаем нечто такое, о чем мы на самом деле понятия не имеем, а потому они решили, что разумнее всего от нас избавиться. Хуан Марш, если он сам в этом не замешан, должно быть, рвёт и мечет, полагая, что мы его обманули, и это также значительно повышает опасность для наших жизней. И это ещё если не брать в расчёт наших друзей-нацистов, которым, возможно, уже известно о нашей экскурсии на «Фобос».
— Итого, у нас целых три причины, чтобы поскорее убраться отсюда, — подытожил Джек.
Капитан «Пингаррона» устало покачал головой.
— Нет, Джек... Мы не можем бегать одновременно от нацистов, англичан и людей Марша. Единственный способ выбраться из этой истории — разобраться, что происходит. Тогда мы сможем правильно разыграть козыри, обменяв полученную информацию на наши жизни. Я имею в виду жизни всех нас, — повторил он, взглянув на Хельмута и Эльзу и тем самым давая им повод вступить в разговор.
— Но... но при чем тут мы?.. — заикаясь пробормотал Хельмут. — Мы ничего об этом не знаем!
— Так и я ничего не знаю! — возразил Джек, несколько удивленный реакцией ученого. — Так что мы все в одной лодке, Хельмут, — добавил он, криво усмехнувшись.
— А кроме того, — добавил Алекс, повернувшись к немцам, — вы сможете оказать нам незаменимую помощь, без которой нам всем не выбраться из этой передряги.
Хельмут хотел что-то возразить, но тут Эльза остановила его многозначительным толчком в бок и, шагнув вперёд, решительно спросила:
— И что мы должны делать?
Алекс всей душой восхитился решимостью девушки, однако сказал лишь одно:
— Мне нужно, чтобы вы тщательно изучили все документы, которые мы подняли с корабля. Возможно, именно в них кроется разгадка.
— А как же «Энигма»?.. — начал физик.
— Забудьте пока про «Энигму», доктор. Я хочу, чтобы вы тщательно изучили все документы с «Фобоса», по крайней мере, те из них, которые имеют отношение к операции «Апокалипсис».
— Но на это может уйти несколько дней, — напомнила Эльза.
— Я знаю. В плавании у вас будет достаточно времени.
— В плавании? — спросил Джек, ошеломлённый этим известием. — Ты хочешь сказать, что мы отплываем?
Алекс пристально посмотрел на него.
— Вы отплываете, — поправил он. — И немедленно.
На румяном лице галисийца отразилось величайшее недоумение.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что назначаю тебя старшим на судне, чтобы ты отвёл его в то место, которое я тебе укажу. Этой же ночью вы должны убраться как можно дальше от Танжера.
Джек уже открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Эльза.
— А как же ты? — спросила она.
— А я остаюсь.
34
Сейчас каюта почти опустела, поскольку Сесар и Жюли с помощью Хельмута и Эльзы были заняты маневрами «Пингаррона», который как раз в эту минуту покидал порт, готовясь выйти в открытое море. И теперь в каюте оставались лишь Алекс Райли, который готовился сойти на берег, и Хоакин Алькантара, пытавшийся уговорить его этого не делать.
— И как ты надеешься незамеченным пройти по улицам? — поинтересовался галисиец, глядя на его распухшее, покрытое синяками лицо. — Все прохожие решат, будто ты попал под трамвай.
— Вот поэтому я надену джеллабу. Вечером, в потёмках, да ещё с опущенным капюшоном, никто не разглядит моего лица.
— А днём?
— Джек... не упорствуй. Я уже принял решение и не намерен его менять, что бы ты ни говорил.
— Но это же полная глупость! Черт побери, Алекс, ну пойми же ты наконец! У тебя рёбра сломаны, а ты рвёшься куда-то идти!
— Завтра мне станет лучше, — заверил он, просовывая правую руку в рукав куртки.
— Но ты же еле на ногах держишься... Черт побери, почему бы тебе не подождать несколько дней?
Алекс посмотрел на него с упреком.
— Ты же сам знаешь, мы не можем ждать. Марш наверняка решил, что мы собираемся продать аппарат кому-то другому, и если мы с ним не свяжемся и не объясним ситуацию, ты даже представить не можешь, что он с нами сделает.
— Да уж конечно могу. Но мы ведь можем связаться с ним по рации или отправить сообщение...