Хулио задумчиво покачал головой.
— Это не поможет, — произнёс он, глядя на них. — Вечером, в потёмках, может быть, и сошло бы, но сейчас, при свете дня, от этих джеллаб мало толку.
— К сожалению, мы не можем ждать до вечера.
Хулио таинственно улыбнулся и вдруг подал им знак, призывая немного подождать.
— Возможно, этого и не понадобится, — сказал он, вновь выходя в прихожую.
Райли скрестил на груди руки и нетерпеливо взглянул на часы.
— Боюсь, мы напрасно теряем время, — проворчал он.
— По мне, так можешь убираться хоть сейчас, — заявила Кармен, недоверчиво приподняв бровь.
— Если бы я хотел уйти, я бы ещё вчера отплыл из Танжера на своём судне.
Дочь туарега и индийской принцессы внимательно посмотрела капитану в глаза, словно оценивая стоящего перед ней человека и его намерения.
— Ну хорошо, — ответила она наконец, поджав губы. — Спасибо, что пришел... что пришел спасти меня.
— Вот так-то лучше, — произнес Алекс, несколько удивленный внезапной переменой. — Не за что.
— ...за то, что пришел спасти меня от людей, которых я никогда в глаза не видела, — продолжала она, тыча пальцем в грудь Алекса, — которые собирались убить меня за то, что сделал ты, о чем я никакого понятия не имела.
Неожиданно их беседу прервал грохот падающих коробок и ящиков.
— С тобой все в порядке, Хулио? — обеспокоенно спросила Кармен.
— Да-да, все хорошо, — послышался откуда-то из дальних закоулков дома приглушенный голос художника. — Случился небольшой обвал, но все обошлось.
Алекс кивнул в ту сторону, откуда прозвучал голос.
— Забавный тип, — прошептал он. — Где ты с ним познакомилась?
Кармен искоса посмотрела на него, желая, видимо, сказать, чтобы он не лез в ее личную жизнь и в ее дела.
Однако, немного помолчав, она сказала совсем другое.
— Это мой старый друг. Он, конечно, несколько эксцентричен, зато совершенно надёжен, а кроме того, великий художник, — повернувшись к стене, она указала на двухметровое полотно, написанное маслом. На картине были изображены разноцветные треугольники, прямоугольники и квадраты всевозможных размеров и форм. — Это я, — сообщила она с нескрываемой гордостью.
Повернувшись, капитан посмотрел на картину, и на лице его выступило крайнее недоумение.
— Ты в этом уверена? Лично я здесь вижу только какие-то разноцветные квадраты.
— Это называется кубизм, болван! — разъяснила она. — Хулио был лично знаком с Пикассо, и многие считают его столь же гениальным художником.
— И что я, по-твоему, должен сказать об этом творении? — спросил Алекс, поворачивая голову, чтобы взглянуть на картину с другого ракурса. — Кстати, как оно называется?
— Обнаженная Кармен.
Райли насмешливо посмотрел на Кармен, затем — снова на картину, стараясь уловить среди этих прямых и резких линий контуры божественного и хорошо знакомого тела.
— Так ты ещё и с ним?.. — спросил он, не отводя глаз от картины. — Ну, знаешь ли!..
— А если и так, то что? — с вызовом спросила она. — С ним ты тоже полезешь в драку?
— Да я вовсе даже не... Да брось ты! — оборвал он собственную фразу. — Забудь об этом!
— Если он писал меня обнаженной, это не значит, что я с ним спала.
— Ясное дело. Прости, я не должен был спрашивать, не моего ума это дело.
— Разумеется, не твоего. Но в данном случае, уверяю тебя: я не в его вкусе.
Алекс в недоумении повернулся к ней.
— А вот в это я ни за что не поверю! — хмыкнул он. — Если мужчина имеет сердце и чувства, то такая женщина, как ты — всегда в его вкусе.
На лице Кармен проступило странное выражение, которое вполне можно было принять за улыбку.
— Дело в том, что пристрастия Хулио лежат совершенно в иной области.
— Уж не хочешь ли ты сказать...
— А кроме того, он коммунист, — добавила Кармен, заодно и ответив на невысказанный вопрос Райли. — Поэтому он и осел здесь, в Танжере. Чтобы, с одной стороны, быть поближе к своей родной Малаге, а с другой — подальше от фашистского диктатора и гомофоба Франко.
— В таком случае, — огрызнулся Алекс, — твоему другу наверняка весьма неуютно, поскольку в прошлом году испанские войска заняли город.
— Я стараюсь соблюдать осторожность, — произнес у него за спиной Хулио.
Оба резко обернулись и увидели художника в дверях прихожей. В руках он держал свернутую белую ткань длиной, видимо, в несколько метров.
— Думаю, я нашёл решение вашей проблемы, — заявил он, протягивая руки с объёмистыми свертками.
— Превосходная идея! — воскликнула Кармен, забирая и разворачивая один из свёртков. — Где ты это взял?